В тине адвокатуры
1893
XVI
Наперсница
В комнату впорхнула миловидная, изящно одетая в палевое летнее платье, сшитое по моде, пикантная брюнеточка.
Черные как смоль, гладко причесанные волосы оттеняли свежее молодое личико с вздернутым носиком и хитрыми блестящими, веселенькими глазками.
На вид ей было лет девятнадцать. Затянутая в корсет фигурка, и обутая в прюнелевый башмачок маленькая ножка придавали ей вид барышни, исполняющей роль горничной на любительской спектакле.
— Записка от княгини! — лукаво проговорила вошедшая, подавая Николаю Леопольдовичу изящный конвертик.
Это была камеристка княгини Зинаиды Павловны, Стеша, любимица и наперсница своей барыни, вывезенная ею из Москвы года два, три тому назад.
Александр Павлович не любил ее, называл егозой и обвинял в любовных шашнях со всеми лакеями.
Николай Леопольдович вертел в руках полученное письмо.
Это был маленький конвертик без надписи, с тисненный княжеским гербом.
Развернув его, он вынул маленький листок почтовой бумажки с таким же гербом и прочел следующее:
«Подательница этого письма преданная тебе и мне девушка. Постарайся сегодня после ужина удалить твоего лакеям она проведет тебя ко мне наверх.
Он кончил чтение и поглядел на Стешу.
Та стояла, опустив глазки, с невинным видом перебирая черный с оборкой фартушек.
— Ответ будет-с?
— Не торопитесь, душечка, какая вы скорая!
Стеша улыбнулась и вскинула не него глазками.
Он вынул из бокового кармана пиджака бумажник, бережно уложил в одно из его отделений письмо княгини, вместе с конвертом, а из другого отделения вынул пять рублей.
— Княгиня пишет, что вы преданная девушка, а преданность должна вознаграждаться, возьмите это себе на ленты… — подал он Стеше пятирублевку.
— Зачем, к чему вы беспокоитесь, я ее сиятельством и так довольна, — отнекивалась она.
— Говорю вам, возьмите… — настойчиво повторил он, вкладывая в ее руку бумажку и пододвигаясь к ней ближе, та торопливо отодвинулась.
— Благодарю вас, не надо бы совсем… и я так… — бормотала она, пряча бумажку в карман.
— Э, да вы недотрога-царевна! — пододвинулся он к ней снова.
— Какой же ответ-с? — снова попятилась Стеша.
Николай Леопольдович взял ее за талию. Стеша вырвалась.
— Оставьте, не шалите, разве можно?
— Отчего же нельзя? И зачем вы, такая хорошенькая, ходите по чужим поручениям?
— Как же, ее сиятельство… Что же прикажете ответить? — снова забормотала она, очевидно не поняв вопроса.
— Ее сиятельству скажите, что хорошо. В в другой раз милости просим ко мне и без поручений. Поняли?
Стеша сверкнула на него плутовскими глазками. Он схватил ее в охапку и поцеловал.
— Ай! — взвизгнула она и, выскользнув как змейка из его объятий, убежала.
«Не уйдет! — подумал он, затворяя дверь. — А ее сиятельство — молодец! Быстро обо всем озаботилась. Надо будет переговорить с ней обо всем серьезно».
Он уселся за книгу и читал вплоть до ужина.
К ужину княжна не вышла, княгиня вопросительно посматривала на Николая Леопольдовича.
Тот ответил ей полуулыбкой.
Поужинали довольно быстро и почти молча, так как княгиня не поддерживала разговор, а игроки спешили к недоконченной пульке.
Вскоре все встали из-за стола и разошлись, пожелав княгине покойной ночи.
Княгиня отправилась к себе.
Николай Леопольдович спустился вниз, где застал Петра.
— Ступай спать, я разденусь сам, — сказал он ему.
Петр ушел и он запер за ним дверь; когда в коридоре затихли его шаги, он снова отпер дверь и стал ждать.
Прошло не более получаса, в коридоре послышались крадущиеся шаги, дверь отворилась и на пороге появилась с маленьким потайным фонарем в руках Стеша.
— Идите! — недовольным голосом сказала она.
Гиршфельд потушил свет, запер дверь снаружи, положил ключ в карман и последовал за своей путеводительницей.
Они поднялись на парадную лестницу, прошли обширную переднюю, громадную залу, вступили в коридор и очутились перед лестницей, ведущей на антресоли.
Коридор и лестница были устланы мягкими коврами, так что шагов не было слышно, но Николай Леопольдович все продолжал с осторожностью ступать по полу, из головы у него не выходил стих Пушкина:
Трепещет, если пол под ним
Чуть заскрипит.
Ему стыдно было сознаться, что он трусил, но он трусил. Поднявшись на лестницу, он очутился в небольшой комнате с двумя дверями.
Одна дверь, противоположная входу, была задрапирована какой-то персидской материей.
Стеша подняла портьеру и отперла дверь.
— Пожалуйте! — произнесла она и быстро скрылась в не задрапированную дверь направо.
Он перешагнул порог и портьера опустилась.
Он очутился в темноте и стал положительно в тупик. Только через несколько минут он сообразил, что стоит перед второй портьерой, откинул ее и вошел в будуар Зинаиды Павловны.
В то же самое время между портьерами появилась Стеша, вышедшая из маленькой двери в стене, заперла дверь на ключ и скрылась в ту же дверь.
Какое-то странное чувство охватило Николая Леопольдовича.
Панический страх обуял его.
Нелепая мысль о возможности западни мелькнула в егой голове.
Ему чудились сзади мелкие шажки князя.
Господствующий в будуаре странный полумрак усиливал впечатление.