Коронованный рыцарь

Горбун проснулся, когда солнце уже довольно высоко стояло над горизонтом. Был девятый час утра. Горбун лениво поднялся со своего незатейливого ложа. Непривычно поздний сон, сопровождаемый кошмарами, видимо, утомил его и он проснулся с тяжелой головою.

Протерев обеими руками глаза, он оглядел сторожку и взгляд его остановился на лавке, где с вечера лежал Пахомыч и на которую лег ночью. Лавка была пуста. На губах горбуна появилась насмешливая улыбка.

— Стреканул уж, старина, обрадовался… ну, да шут с ним, теперь мне не до него… Пусть молится…

Он быстро перевел взгляд на стену: его котомка висела на прежнем месте, котомки Пахомыча не было.

Горбун, неспеша, оделся и обулся, и перекинул на плечо свою котомку, даже не посмотрев, цел ли в ней заветный ларец. Он был вполне уверен, что Пахомыч до него не дотронется.

Взяв в руки шапку, он направился к двери, и остановившись у порога, в последний раз оглянул каморку, как бы соображая, нельзя ли еще чего-нибудь захватить из нее, но затем махнул рукою и вышел.

Сторожка была невдалеке от ворот Таврического сада.

Очутившись на улице, горбун быстрым, уверенным шагом пошел по направлению к Невской перспективе, как тогда называли Невский проспект, а затем повернул направо и, дойдя до Садовой улицы, повернул за угол и уже более тихим шагом пошел по этой улице. Он шел недолго и вскоре скрылся в воротах дома Воронцова.

По уверенности, с которой он вошел во двор этого дома, видно было, что он бывал здесь не первый раз и знает хорошо все входы и выходы.

Дом Воронцова, этот великолепный дворец, построенный графом Растрелли, в котором ныне помещается Пажеский корпус, был, во времена жизни его владельца вице-канцлера графа М. И. Воронцова, одним из грандиознейших зданий столицы, принадлежащих частным лицам.

Он был окончен постройкой при Екатерине I, на родной сестре которой, Анне Карловне Скавронской, был женат граф Воронцев.

В 1763 году императрица Екатерина купила его за 217 тысяч рублей и до осени 1770 года он стоял пустым.

В этом году там отвели квартиру принцу Генриху Прусскому, брату Фридриха II, затем в нем жил принц Нассау-Заген, адмирал русского флота, известный своими победами над шведскими морскими силами, а после него дом этот занимал вице-канцлер граф Иван Антонович Остерман.

В народе его называли «канцелерским домом».

Император Павел подарил его великому русскому приорству рыцарей мальтийского ордена, к которому относился с особым благоволением и желал сохранить его в пределах России, «яко учреждение полезное и к утверждению добрых правил служащее».

Помещение было просторно и удобно, но роскошь отделки несколько не соответствовала обители целомудренных и смиренных рыцарей.

Великолепная двойная лестница, украшенная статуями и зеркалами, вела во второй этаж, плафоны обширных комнат которого были расписаны лучшими художниками самыми соблазнительными картинами, изображавшими сцены из Овидиевых превращений, с обнаженными богинями и полубогинями и другими сюжетами из греческой мифологии.

В одной из комнат на потолке было изображено освобождение Персеем Андромеды.

Без всяких покровов, прелестная Андромеда стояла, прикованная к скале, а перед ней Персей, поражающий дракона.

Монашествующие рыцари проходили мимо этих эротических картин, скромно опустя очи долу, хотя, не скроем, вероятно, исподтишка, каждый насмотрелся на них вдоволь.

Люди всегда люди — рабы соблазна, представляемого женщиной.

Мальтийские же рыцари — эти полувоины, полумонахи, несмотря на их строгий устав, не отличались особыми строгими правилами, подчиняясь нравственному уровню тогдашнего общества Западной Европы и России.

Расскажем вкратце историю ордена мальтийских рыцарей или, как он именовался в начале своей деятельности, святого Иоанна Иерусалимского.

Происхождение его было более чем скромное. В конце IX века в Сиенне был основан первый странноприимный монашеский орден.

По его образу Герард Том, провансалец, учредил такой же в Иерусалиме, при церкви святого Иоанна Крестителя, построенной купцами из Амальфы.

Через короткое время орден этот обратили в общину рыцарей и около ста лет находился он на месте своего учреждения.

В 1306 году, при великом магистре ордена Фолькон де Вилларет, рыцари завоевали остров Родос, получивший свое греческое название от множества растущих на нем роз.

На Родосе рыцари прожили до 1521 года, когда остров был взят турецким султаном Солиманом.

Сопротивление рыцарей было беспримерное и защита Родоса — золотая страница в истории рыцарства святого Иоанна Иерусалимского.

Лишенные острова Родоса, рыцари остались без пристанища и перекочевывали из города в город, пока наконец римско-немецкий император Карл V подарил им остров Мальту, прославленный чудесами апостола Павла.

Этот дар был не без обязательств.

Иоанниты приняли на себя обязанность непрестанно вести борьбу с мусульманами и морскими разбойниками.

В ордене с течением времени установилось три разряда членов: «Servienti d'arti» — военное служащие, настоящие рыцари или кавалеры, и священники.

От желающих вступить в число действительных рыцарей с самого основания ордена требовалось доказательство благородного происхождения.

В прежнее время не нужно было представлять подробные родословные, но когда дворяне стали заключать неравные браки, то от кандидатов в рыцари стали требовать сведения не только об отце и матери, но и двух восходящих поколениях, которые должны были принадлежать к древнему дворянству и по фамилии, и по гербу.

Детей банкиров постановлено было не принимать в число рыцарей, хотя бы эти банкиры и были бы древнего, незапятнаного неравными браками рода.

Тоже постановление было и о детях лиц, занимавшихся вообще торговлею или присвоивших и невозвративших какое-либо имущество ордена.

Все лица, удовлетворявшие генеалогическим требованиям, получали рыцарское звание по праву рождения: «cavalieri di giustitia».

Кроме этих существовали еще «cavalieri di grazzia» — это те, которым звание рыцаря, по усмотрению великого магистра ордена, было предоставленно в виде милости.

Ни в каком, однако, случае не было доступно звание рыцаря хотя бы самому отдаленному потомку еврея.

От военнослужащих, то есть от «servienti d'arti», не требовалось доказательства дворянского происхождения, но лишь свидетельство о том, что отец и дед вступавшего не были рабами и не промышляли каким-либо художеством или ремеслом.

Устройство ордена в начале было монашеское. Одежду рыцарей составляла черная суконная мантия, по образцу одежды святого Иоанна Крестителя, сотканной из верблюжьего волоса, с узкими рукавами, эмблемой потери свободы рыцарем. На левом плече мантии был нашит большой восьмиконечный крест из белого полотна — символ восьми блаженств, ожидавших праведника за гробом.

Когда же орден иоаннитов обратился в военное братство, то для рыцарей был введен красный супервест, с нашитым на груди, так называемым, мальтийским крестом.

Сверх супервеста надевались блестящие латы.

Рыцарскую одежду могли носить только те, кто были посвящены в рыцарский сан, и кроме того, по орденским статутам, независимые государи и те из знатнейших дворян, которые, при их набожности и других добродетелях, вносили в казну братства 4000 скуди золотом.

Женщины, принадлежащие к ордену, носили длинную черную одежду с белым восьмиконечным крестом на груди, черную суконную мантию с тем же крестом на левом плече и черный остроконечный клобук с черным покрывалом.

Великий магистр ордена, избираемый при особенно торжественной обстановке из числа рыцарей, поступивших в орден по праву рождения, считался державным государем, в каковом качестве он сносился с другими государями и имел при их дворцах своих представителей; рыцари целовали у него руку, преклоняя перед ним колено. Статут предписывал «усиленно» молиться за него.

При богослужении читалась о нем следующая молитва: «Помолимся, да Господь Бог наш Иисус Христос просветит и наставит великого нашего магистра (имя рек) к управлению странноприимным домом ордена нашего и братии нашей и да сохранит его на многая лета».

В числе особенных прав, принадлежащих великому магистру, было право позволять рыцарям «пить воду», чего, после вечернего колокольного звона, никто кроме него разрешить не мог.

Орден делился на восемь языков или наций. Собрание одного языка составляло великое приорство того же государства и от него получало содержание.

Великое приорство делилось на несколько приоратов, которые, в свою очередь, разделялись на бальяжи или командорства, состоявшие из недвижимых имений разного рода, и владельцы таких имений, как родовых, так и орденских, носили титул бальи или командоров.

По введении в Англии реформации, язык великобританский, как нации уже не католической, считался упраздненным до тех пор, пока Англия не присоединится опять к святой церкви.

Великий магистр, управлял делами ордена при содействии священного капитула, состоявшего из членов, избранных по два от каждого языка.

Капитул собирался в заседание после обедни, причем были носимы перед великим магистром флаг и знамя ордена.

Члены капитула, перед открытием заседания, целуя руку великого магистра, подавали ему кошельки, на которых было назначено имя каждого члена. В них находилось по пяти серебряных монет, называвшихся «жанетами».

Подача денег великому магистру означала отчуждение рыцарей от их собственности.

В эти же кошельки клались записки членов капитула с их мнениями относительно дел, подлежавших обсуждению капитула.

Одним из правил, введенных при самом основании ордена, было общежитие. Жившие вместе рыцари составляли «конвент».

На практике, однако, было сделано отступление от этого правила, и от рыцаря требовалось только, чтобы он пять лет кряду или хотя разновременно, но в общей сложности то же число лет, пробыл в «конвенте».

Без особого дозволения великого магистра, вне его местопребывания, города Лавалетты, не мог ночевать ни один рыцарь, живший в «конвенте».

За общей рыцарской трапезой отпускалось на каждого рыцаря в день один фунт мяса, один графин вина и шесть хлебов. В посты мясо заменялось рыбою.

Кроме обета человеколюбия, рыцари давали обет искоренения «магометанского исчадия».

Они были обязаны обучаться военному искусству и совершить, по крайней мере, пять, так называемых, «караванов».

Под последним словом подразумевалось плавание на галерах ордена с 1 июля по 1 января или с 1 января по 1 июля, так что в общем, каждый кандидат в рыцари должен был проплавать в море два с половиною года.

Пребывание в «караванах» считалось «искусом». После него «новициат», удовлетворявший всем условиям, принимался в число рыцарей, с соблюдением торжественных обрядов.

Он приносил обеты послушания, целомудрия и нищеты и давал клятву положить свою жизнь за Иисуса Христа, за знамение животворящего креста и за своих друзей, то есть за исповедующих католическую веру.

В силу обета целомудрия, мальтийский рыцарь не только не мог быть женат, но даже не мог иметь в своем доме родственницы, рабы или невольницы моложе пятидесяти лет.