Горячее сердце

Те же и Вася.

Параша (кланяется). Здравствуй, Вася!

Вася (совершенно убитый). Какими же ты это судьбами? Господи! Еще мне уж теперь тяжеле! (Утирает слезы).

Параша. Ничего, Вася, ничего! Ты не плачь! (Обнимает его). Я из дому ушла совсем, я уж с тобой теперь всю жизнь; как ты будешь жить, так и я.

Вася. Каким манером?

Параша. Я за тебя замуж, нас обвенчают… ничего, не плачь… ну, скажу на себя, что он, мол, мне муж, не могу с ним разлучиться… не разорвете, мол, нас, а лучше повенчайте.

Вася. Спасибо тебе! (Целует ее).

Параша. Ну, будет про это. Теперь давай потолкуем о житье-то, Вася, голубчик, Вася!

Вася. Давай потолкуем.

Параша (прижимаясь к нему). Больно тебя бить-то будут.

Вася. Я буду стараться.

Параша. Старайся, Вася, старайся! А ты вот что: как тебя обучат всему и станут переводить из некрутое в полк, в настоящие солдаты, ты и просись у самого главного, какой только есть самый главный начальник, чтоб тебя на Кавказ и прямо чтоб сейчас на стражение!

Вася. Зачем?

Параша. И старайся ты убить больше, как можно больше неприятеля. Ничего ты своей головы не жалей!

Вася. А как ежели самого…

Параша. Ну, что ж: один раз умирать-то. По крайности мне будет плакать об чем. Настоящее у меня горе-то будет, самое святое. А ты подумай, ежели ты не будешь проситься на стражение и переведут тебя в гарнизон: начнешь ты баловаться… воровать по огородам… что тогда за жизнь моя будет? Самая последняя. Горем назвать нельзя, а и счастья-то не бывало, — так, подлость одна. Изомрет тогда мое сердце, на тебя глядя.

Вася. Меня, я так полагаю, в гвардию, в Петербург.

Параша. Что ж, хорошо; а на стражение все-таки лучше. Ты возьми: коли бог тебе поможет, произведут тебя за твою храбрость офицером, — отпросишься ты в отпуск… Приедем мы с тобой в этот самый город, пойдем с тобой под ручку. Пусть тогда злодеи-то наши поглядят на нас. (Обнимает его). А, Вася? Может, мы с тобой, за все наше горе, и дождемся такой радости.

Вася. Что ж, Мудреного нет, ежели дух иметь…

Параша. Ну, теперь, Вася, я иду в пустынь, помолюсь богу за тебя. Буду я, Васенька, молиться весь день, весь-то денечек, чтобы все, что мы с тобой задумали, бог нам дал. Неужели моя грешная молитва не дойдет! Куда ж мне тогда? Люди обижают и… (Плачет). Вот что, Вася, я завтра опять к тебе побываю. Я теперь живу у крестной, а домой не пойду ни за что! Как я перешагнула порог, как я перешагнула, веришь ли ты, кажется мне, лучше я в огонь, чем назад. И представляется мне, что и холодно-то мне там, и ровно свету-то там нет, и обида-то там в каждом углу живет; и ровно я там обруганная какая на веки веков, и грудь-то у меня вся сжатая. Вот как в яму мне, как в яму. (Задумывается). А ты ничего, Вася, ты куражься, чтобы перед другими-то…

Солдат. Эй, ты! Не велено арестантам.

Вася. Погоди, кавалер, малость. (Параше). Кажется, ты мне теперь, как ангел какой небесный…

Параша. Ну, милый, прощай покуда!

Вася (целует ее). Прощай! (Целует ее).

Параша отходит и издали кланяется. Вася подходят к воротам с солдатом.

Параша (солдату). Ах, постой, кавалер, постой!

Солдат и Вася останавливаются.

Вася, вот тебе деньжонок, хоть калачика купишь, голубчик. Прощай!

Вася. Да уж полно!

Солдат. Да пойдем! Что тут! Не велено!

Параша. Ну, бог с тобой!

Вася с солдатом уходят; Параша несколько времени смотрит ему вслед.

Погоди, погоди, кавалер!

Подходят Аристарх и Гаврило.

Гаврило. Пойдем поскорее! Вон богомольцы-то из городу вышли.

Параша. Подите вы прочь от меня! (Подходит к арестантской, заглядывает в окна, потом садится на скамью у ворот и запевает).

(Отирает слезы и подходит к Гавриле). Ну, пойдем! Ты на меня не сердись.

Гаврило (подавая палку). Что вы, помилуйте! Вот я вам палочку прибрал…

Параша (берет палку). Новую мне жизнь, Гаврюша, начинать приходится. Трудно мне. Как ни говори, все-таки силы-то не мужские, Гаврюша.

Гаврило (сквозь слезы). Кожица-то на палочке вырезана — таково красиво!

Аристарх. Ступай, Параша, ступай! Городничий идет с отцом.

Параша. Прощай, крестный!

Параша и Гаврило уходят.

Аристарх. Вот и не родная дочь, а как жаль, смерть.

Курослепов и Сидоренко с кульками.