Самое лучшее уженье находилось у нас в саду, почти под окнами, потому что пониже Аксакова,
в мордовской деревне Кивацкое, была мельница и огромный пруд, так что подпруда воды доходила почти до сада; тут Бугуруслан мог назваться верховьем Кивацкого пруда, а всем охотникам известно, что для уженья рыбы это очень выгодно.
Наконец, прискакал передовой с известием, что молодые остановились
в мордовской деревне Нойкино, в восьми верстах от Багрова, где они переоденутся, и часа через два приедут.
Неточные совпадения
Отец доказывал матери моей, что она напрасно не любит чувашских
деревень, что ни у кого нет таких просторных изб и таких широких нар, как у них, и что даже
в их избах опрятнее, чем
в мордовских и особенно русских; но мать возражала, что чуваши сами очень неопрятны и гадки; против этого отец не спорил, но говорил, что они предобрые и пречестные люди.
Спускаясь с пологого ската, ведущего к реке Ик, надобно было проезжать мимо чувашско-мордовской и частью татарской
деревни, называющейся Ик-Кармала, потому что она раскинулась по пригоркам речки Кармалки, впадающей
в Ик,
в полуторе версте от
деревни.
Погода стояла мокрая или холодная, останавливаться
в поле было невозможно, а потому кормежки и ночевки
в чувашских,
мордовских и татарских
деревнях очень нам наскучили; у татар еще было лучше, потому что у них избы были белые, то есть с трубами, а
в курных избах чуваш и мордвы кормежки были нестерпимы: мы так рано выезжали с ночевок, что останавливались кормить лошадей именно
в то время, когда еще топились печи; надо было лежать на лавках, чтоб не задохнуться от дыму, несмотря на растворенную дверь.
По дороге
в Полибино, прямо на восток, верстах
в восьми от Багрова, заселилась на небольшом ручье большая
мордовская деревня Нойкино; верстах
в двух от нее построилась мельница на речке Бокле, текущей почти параллельно с Бугурусланом на юг; недалеко от мельницы впадает Бокла
в Насягай, который диагоналом с северо-востока торопливо катит свои сильные и быстрые воды прямо на юго-запад.
На следующей станции мы переменили лошадей
в таком селении, которое своими жителями произвело на меня необыкновенное впечатление: это были татары, перекрещенные
в православное вероисповедание, как мне сказали, еще при царе Иване Васильевиче; и мужчины и женщины одевались и говорили по-русски; но на всей их наружности лежал отпечаток чего-то печального и сурового, чего-то потерянного, бесприютного и беспорядочного; и платье на них сидело как-то не так, и какая-то робость была видна во всех движениях; они жили очень бедно, тогда как вокруг и татарские, и русские, и
мордовские, и чувашские
деревни жили зажиточно.