Неточные совпадения
У нас в доме была огромная зала, из которой две двери
вели в две небольшие горницы, довольно темные, потому что окна из них выходили в длинные сени, служившие коридором; в одной из них помещался буфет, а другая была заперта; она некогда служила рабочим кабинетом покойному
отцу моей матери; там были собраны все его вещи: письменный стол, кресло, шкаф с книгами и проч.
На другой день вдруг присылает он человека за мною; меня
повел сам
отец.
Нашу карету и повозку стали грузить на паром, а нам подали большую косную лодку, на которую мы все должны были перейти по двум доскам, положенным с берега на край лодки; перевозчики в пестрых мордовских рубахах, бредя по колени в воде,
повели под руки мою мать и няньку с сестрицей; вдруг один из перевозчиков, рослый и загорелый, схватил меня на руки и понес прямо по воде в лодку, а
отец пошел рядом по дощечке, улыбаясь и ободряя меня, потому что я, по своей трусости, от которой еще не освободился, очень испугался такого неожиданного путешествия.
Отец улыбнулся и отвечал, что похоже на то; что он и прежде слыхал об нем много нехорошего, но что он родня и любимец Михайлушки, а тетушка Прасковья Ивановна во всем Михайлушке верит; что он
велел послать к себе таких стариков из багровских, которые скажут ему всю правду, зная, что он их не выдаст, и что Миронычу было это невкусно.
Отец остался с матерью, а тетушка
повела меня за руку.
Я уже видел свое торжество: вот растворяются двери, входят
отец и мать, дяди, гости; начинают хвалить меня за мою твердость, признают себя виноватыми, говорят, что хотели испытать меня, одевают в новое платье и
ведут обедать…
Мансуров и мой
отец горячились больше всех;
отец мой только распоряжался и беспрестанно кричал: «Выравнивай клячи! нижние подборы
веди плотнее! смотри, чтоб мотня шла посередке!» Мансуров же не довольствовался одними словами: он влез по колени в воду и, ухватя руками нижние подборы невода, тащил их, притискивая их к мелкому дну, для чего должен был, согнувшись в дугу, пятиться назад; он представлял таким образом пресмешную фигуру; жена его, родная сестра Ивана Николаича Булгакова, и жена самого Булгакова, несмотря на свое рыбачье увлеченье, принялись громко хохотать.
Она
повела нас в горницу к дедушке, который лежал на постели, закрывши глаза; лицо его было бледно и так изменилось, что я не узнал бы его; у изголовья на креслах сидела бабушка, а в ногах стоял
отец, у которого глаза распухли и покраснели от слез.
Вдруг поднялся глухой шум и топот множества ног в зале, с которым вместе двигался плач и вой; все это прошло мимо нас… и вскоре я увидел, что с крыльца, как будто на головах людей, спустился деревянный гроб; потом, когда тесная толпа раздвинулась, я разглядел, что гроб несли мой
отец, двое дядей и старик Петр Федоров, которого самого
вели под руки; бабушку также
вели сначала, но скоро посадили в сани, а тетушки и маменька шли пешком; многие, стоявшие на дворе, кланялись в землю.
Мать постоянно отвечала, что «госпожой и хозяйкой по-прежнему остается матушка», то есть моя бабушка, и
велела сказать это крестьянам; но
отец сказал им, что молодая барыня нездорова.
В дверях залы встретил гостей мой
отец; после многих взаимных поклонов, рекомендаций и обниманий он
повел их в гостиную.
Отец, который ни разу еще не ходил удить, может быть, потому, что матери это было неприятно, пошел со мною и
повел меня на пруд, который был спущен.
Прасковья Ивановна взяла за руки моего
отца и мать и
повела их в залу, где ожидало нас множество гостей, съехавшихся к празднику.
Хозяйка встретила мою мать в сенях и ушла с нею в дом, а
отец высадил меня и сестру из кареты и
повел за руку.
Неточные совпадения
Голоса двух женщин. Милости твоей,
отец, прошу!
Повели, государь, выслушать!
Злодей! вяжите руки мне, //
Ведите в суд меня!» // Чтоб хуже не случилося, //
Отец связал сердечного, // Приставил караул.
— Да вот посмотрите на лето. Отличится. Вы гляньте-ка, где я сеял прошлую весну. Как рассадил! Ведь я, Константин Дмитрич, кажется, вот как
отцу родному стараюсь. Я и сам не люблю дурно делать и другим не
велю. Хозяину хорошо, и нам хорошо. Как глянешь вон, — сказал Василий, указывая на поле, — сердце радуется.
На старшую дочь Александру Степановну он не мог во всем положиться, да и был прав, потому что Александра Степановна скоро убежала с штабс-ротмистром, бог
весть какого кавалерийского полка, и обвенчалась с ним где-то наскоро в деревенской церкви, зная, что
отец не любит офицеров по странному предубеждению, будто бы все военные картежники и мотишки.
Перескажу простые речи //
Отца иль дяди-старика, // Детей условленные встречи // У старых лип, у ручейка; // Несчастной ревности мученья, // Разлуку, слезы примиренья, // Поссорю вновь, и наконец // Я
поведу их под венец… // Я вспомню речи неги страстной, // Слова тоскующей любви, // Которые в минувши дни // У ног любовницы прекрасной // Мне приходили на язык, // От коих я теперь отвык.