Неточные совпадения
Когда мать выглянула из окошка и увидала Багрово, я заметил, что глаза ее наполнились слезами и на лице выразилась грусть; хотя и прежде, вслушиваясь в разговоры отца с матерью, я догадывался, что мать не
любит Багрова и что ей неприятно туда ехать, но я оставлял эти слова без понимания и даже без внимания и только в эту минуту понял, что есть какие-нибудь важные
причины, которые огорчают мою мать.
Должно сказать, что была особенная
причина, почему я не
любил и боялся дедушки: я своими глазами видел один раз, как он сердился и топал ногами; я слышал потом из своей комнаты какие-то страшные и жалобные крики.
Я сейчас подумал, что губернатор В.** должен быть недобрый человек; тут же я услышал, что он имел особенную
причину радоваться: новый государь его очень
любил, и он надеялся при нем сделаться большим человеком.
На все эти
причины, о которых отец мой говаривал много, долго и тихо, мать возражала с горячностью, что «деревенская жизнь ей противна, Багрово особенно не нравится и вредно для ее здоровья, что ее не
любят в семействе и что ее ожидают там беспрестанные неудовольствия».
У ней было предчувствие, что она более не увидит своего сына, и она, даже еще здоровая, постоянно об этом говорила; когда же сделалась больна, то уже не сомневалась в близкой смерти и сказала: «Не видать мне Алеши!» Впрочем,
причина болезни была случайная и, кажется, от жирной и несвежей пищи, которую бабушка
любила.
Много у него было всякого богатства, дорогих товаров заморскиих, жемчугу, драгоценных камениев, золотой и серебряной казны; и было у того купца три дочери, все три красавицы писаные, а меньшая лучше всех; и
любил он дочерей своих больше всего своего богачества, жемчугов, драгоценных камениев, золотой и серебряной казны — по той
причине, что он был вдовец и
любить ему было некого;
любил он старших дочерей, а меньшую дочь
любил больше, потому что она была собой лучше всех и к нему ласковее.
Долго, долго лесной зверь, чудо морское не поддавался на такие слова, да не мог просьбам и слезам своей красавицы супротивным быть и говорит ей таково слово: «Не могу я тебе супротивным быть, по той
причине, что
люблю тебя пуще самого себя, исполню я твое желание, хоша знаю, что погублю мое счастие и умру смертью безвременной.
Оставайся, пока не соскучишься, а и только я скажу тебе: ты ровно через три дня и три ночи не воротишься, то не будет меня на белом свете, и умру я тою же минутою, по той
причине, что
люблю тебя больше, чем самого себя, и жить без тебя не могу».
Неточные совпадения
— Вы ошибаетесь опять: я вовсе не гастроном: у меня прескверный желудок. Но музыка после обеда усыпляет, а спать после обеда здорово: следовательно, я
люблю музыку в медицинском отношении. Вечером же она, напротив, слишком раздражает мои нервы: мне делается или слишком грустно, или слишком весело. То и другое утомительно, когда нет положительной
причины грустить или радоваться, и притом грусть в обществе смешна, а слишком большая веселость неприлична…
Его доброе немецкое лицо, участие, с которым он старался угадать
причину моих слез, заставляли их течь еще обильнее: мне было совестно, и я не понимал, как за минуту перед тем я мог не
любить Карла Иваныча и находить противными его халат, шапочку и кисточку; теперь, напротив, все это казалось мне чрезвычайно милым, и даже кисточка казалась явным доказательством его доброты.
— Понять — трудно, — согласился Фроленков. — Чего надобно немцам? Куда лезут? Ведь — вздуем. Торговали — хорошо. Свободы ему, немцу, у нас — сколько угодно! Он и генерал, и управляющий, и булочник, будь чем хошь, живи как
любишь. Скажите нам: какая
причина войны? Король царем недоволен, али что?
Наутро опять жизнь, опять волнения, мечты! Он
любит вообразить себя иногда каким-нибудь непобедимым полководцем, перед которым не только Наполеон, но и Еруслан Лазаревич ничего не значит; выдумает войну и
причину ее: у него хлынут, например, народы из Африки в Европу, или устроит он новые крестовые походы и воюет, решает участь народов, разоряет города, щадит, казнит, оказывает подвиги добра и великодушия.
Я слушал с напряжением. Выступало убеждение, направление всей жизни. Эти «тысяча человек» так рельефно выдавали его! Я чувствовал, что экспансивность его со мной шла из какого-то внешнего потрясения. Он говорил мне все эти горячие речи,
любя меня; но
причина, почему он стал вдруг говорить и почему так пожелал именно со мной говорить, мне все еще оставалась неизвестною.