Неточные совпадения
На зеленом, цветущем
берегу, над темной глубью реки или озера, в тени кустов, под шатром исполинского осокоря или кудрявой ольхи, тихо трепещущей своими листьями в светлом зеркале воды,
на котором колеблются или неподвижно
лежат наплавки ваши, — улягутся мнимые страсти, утихнут мнимые бури, рассыплются самолюбивые мечты, разлетятся несбыточные надежды!
Наплавок имеет два назначения: первое, чтобы крючок с насадкой плавал в таком расстоянии от дна, какое нужно рыбаку, или
лежал на дне, смотря по надобности, и второе, еще важнейшее, чтобы он показывал своим движением всякое прикосновение рыбы к насаженному крючку и, наконец, время, когда надобно подсечь (то есть дернуть удилищем лесу) и вытащить
на берег свою добычу.
В тихое время и
на тихой воде, в верховьях прудов, где материк стоит наравне с
берегами, обросшими лесом, листья застилают воду иногда так густо, что трудно закинуть удочку, и если грузило легко, то крючок с насадкой будет
лежать на листьях; разумеется, надобно добиться, чтобы крючок опустился и наплавок встал; удить надобно всячески, то есть и очень мелко и глубоко, потому что рыба иногда берет очень высоко, под самыми листьями, а иногда со дна.
Между тем вдруг головль сделал отчаянный прыжок и выскочил
на густую осоку, которая свесилась с
берега и была поднята подтопившею его водою: стоило только осторожно взять головля рукой или накрыть его сачком и вытащить
на берег таском; но я, столь благоразумный, терпеливый, можно сказать искусный рыбак, соблазнился тем, что рыба
лежит почти
на берегу, что надобно протащить ее всего какую-нибудь четверть аршина до безопасного места, схватил за лесу рукою и только натянул ее — головль взметнулся, как бешеный, леса порвалась, и он перевалился в воду…
Когда последние ноты дрогнули смутным недовольством и жалобой, Анна Михайловна, взглянув в лицо сына, увидала на нем выражение, которое показалось ей знакомым: в ее памяти встал солнечный день давней весны, когда ее ребенок
лежал на берегу реки, подавленный слишком яркими впечатлениями от возбуждающей весенней природы.
Не увижу я Сергеевки и ее чудного озера, ее высоких дубов, не стану удить с мостков вместе с Евсеичем, и не будет
лежать на берегу Сурка, растянувшись на солнышке!
Ба! да ведь я вчера купаться ходил! — восклицает Альфред и приходит к заключению, что, покуда он был в воде, а белье
лежало на берегу реки, могла пролететь птица небесная и на лету сделать сюрприз.
Потом приснилось ей озеро и жаркий летний вечер, под тяжко надвигающимися грозовыми тучами, — и она
лежит на берегу, нагая, с золотым гладким венцом на лбу. Пахло теплою застоявшею водою и тиною, и изнывающею от зноя травою, — а по воде, темной и зловеще спокойной, плыл белый лебедь, сильный, царственно-величавый. Он шумно бил по воде крыльями и, громко шипя, приблизился, обнял ее, — стало темно и жутко…
Неточные совпадения
На грязных
берегах лежало очень много сплавного леса и почти столько же закопченных солнцем башкир в лохмотьях.
У него незаметно сложилось странное впечатление: в России бесчисленно много лишних людей, которые не знают, что им делать, а может быть, не хотят ничего делать. Они сидят и
лежат на пароходных пристанях,
на станциях железных дорог, сидят
на берегах рек и над морем, как за столом, и все они чего-то ждут. А тех людей, разнообразным трудом которых он восхищался
на Всероссийской выставке, тех не было видно.
На берегу, около обломков лодки, сидел человек в фуражке с выцветшим околышем, в странной одежде, похожей
на женскую кофту, в штанах с лампасами, подкатанных выше колен; прижав ко груди каравай хлеба, он резал его ножом, а рядом с ним,
на песке,
лежал большой, темно-зеленый арбуз.
Наши съезжали сегодня
на здешний
берег, были в деревне у китайцев, хотели купить рыбы, но те сказали, что и настоящий и будущий улов проданы. Невесело, однако, здесь. Впрочем, давно не было весело: наш путь
лежал или по английским портам, или у таких
берегов,
на которые выйти нельзя, как в Японии, или незачем, как здесь например.
Но путешествие идет к концу: чувствую потребность от дальнего плавания полечиться —
берегом. Еще несколько времени, неделя-другая, — и я ступлю
на отечественный
берег. Dahin! dahin! Но с вами увижусь нескоро: мне
лежит путь через Сибирь, путь широкий, безопасный, удобный, но долгий, долгий! И притом Сибирь гостеприимна, Сибирь замечательна: можно ли проехать ее
на курьерских, зажмуря глаза и уши? Предвижу, что мне придется писать вам не один раз и оттуда.