Неточные совпадения
Нам казалось непонятным уверение Гоголя, что ему надобно удалиться в Рим, чтоб писать об России; нам казалось, что Гоголь не довольно любит Россию, что итальянское небо, свободная жизнь посреди художников всякого рода, роскошь климата, поэтические развалины славного прошедшего, все это вместе
бросало невыгодную
тень на природу нашу и нашу жизнь.
Маракуев был все так же размашист, оживлен, легко и сильно горячился, умел говорить страстно и гневно; было не заметно, чтоб пережитое им в день ходынской катастрофы отразилось на его характере,
бросило на него тень, как на Пояркова.
Лошади сильные, крепкие как львы, вороные и все покрытые серебряною пылью инея, насевшего на их потную шерсть, стоят тихо, как вкопанные; только седые, заиндевевшие гривы их топорщатся на морозе, и из ноздрей у них вылетают четыре дымные трубы, широко расходящиеся и исчезающие высоко в тихом, морозном воздухе; сани с непомерно высоким передним щитком похожи на адскую колесницу; страшный пес напоминает Цербера: когда он встает, луна
бросает на него тень так странно, что у него вдруг являются три головы: одна смотрит на поле, с которого приехали все эти странные существа, другая на лошадей, а третья — на тех, кто на нее смотрит.
Иногда, уставая от забот о деле, он чувствовал себя в холодном облаке какой-то особенной, тревожной скуки, и в эти часы фабрика казалась ему каменным, но живым зверем, зверь приник, прижался к земле,
бросив на неё тени, точно крылья, подняв хвост трубою, морда у него тупая, страшная, днём окна светятся, как ледяные зубы, зимними вечерами они железные и докрасна раскалены от ярости.
Неточные совпадения
Обед стоял
на столе; она подошла, понюхала хлеб и сыр и, убедившись, что запах всего съестного ей противен, велела подавать коляску и вышла. Дом уже
бросал тень чрез всю улицу, и был ясный, еще теплый
на солнце вечер. И провожавшая ее с вещами Аннушка, и Петр, клавший вещи в коляску, и кучер, очевидно недовольный, — все были противны ей и раздражали ее своими словами и движениями.
В прекрасный летний день, //
Бросая по долине
тень, // Листы
на дереве с зефирами шептали, // Хвалились густотой, зелёностью своей // И вот как о себе зефирам толковали: // «Не правда ли, что мы краса долины всей?
— С неделю тому назад сижу я в городском саду с милой девицей, поздно уже, тихо, луна катится в небе, облака бегут, листья падают с деревьев в
тень и свет
на земле; девица, подруга детских дней моих, проститутка-одиночка, тоскует, жалуется, кается, вообще — роман, как следует ему быть. Я — утешаю ее:
брось, говорю, перестань! Покаяния двери легко открываются, да — что толку?.. Хотите выпить? Ну, а я — выпью.
Литератор откинулся пред ним
на спинку стула, его красивое лицо нахмурилось, покрылось серой
тенью, глаза как будто углубились, он закусил губу, и это сделало рот его кривым; он взял из коробки
на столе папиросу, женщина у самовара вполголоса напомнила ему: «Ты
бросил курить!», тогда он, швырнув папиросу
на мокрый медный поднос, взял другую и закурил, исподлобья и сквозь дым глядя
на оратора.
На шее не было ни косынки, ни воротничка: ничто не закрывало белой шеи, с легкой
тенью загара. Когда девушка замахнулась
на прожорливого петуха, у ней половина косы, от этого движения, упала
на шею и спину, но она, не обращая внимания, продолжала
бросать зерна.