Неточные совпадения
Как теперь гляжу на него; он прогневался на одну из
дочерей своих, кажется, за то, что она солгала и заперлась в обмане; двое людей водили его под руки;
узнать было нельзя моего прежнего дедушку; он весь дрожал, лицо дергали судороги, свирепый огонь лился из его глаз, помутившихся, потемневших от ярости!
Бабушка была женщина самая простая и находилась в полном распоряжении у своих
дочерей; если иногда она осмеливалась хитрить с Степаном Михайловичем, то единственно по их наущению, что, по неуменью, редко проходило ей даром и что старик
знал наизусть; он
знал и то, что
дочери готовы обмануть его при всяком удобном случае, и только от скуки или для сохранения собственного покоя, разумеется будучи в хорошем расположении духа, позволял им думать, что они надувают его; при первой же вспышке всё это высказывал им без пощады, в самых нецеремонных выражениях, а иногда и бивал, но
дочери, как настоящие Евины внучки, не унывали: проходил час гнева, прояснялось лицо отца, и они сейчас принимались за свои хитрые планы и нередко успевали.
— Призвали на совет старших
дочерей Арины Васильевны, и под председательством старухи Бактеевой и ее
дочери Курмышевой, особенно горячо хлопотавшей за майора, положено было: предоставить улаживание этого дела родной бабушке, потому что она внучке всех ближе, но таким образом, чтоб супруга Степана Михайловича и ее
дочери остались в стороне, как будто они ничего не
знают и ничему не причастны.
— Степан Михайлович,
узнав, что все живы и здоровы, светел и радостен вошел в свой господский дом, расцеловал свою Аришеньку,
дочерей и сына и весело спросил: «Да где же Параша?» Ободрившись ласковостью супруга, Арина Васильевна отвечала ему с притворной улыбкой: «Где, доподлинно не
знаю; может, у бабушки.
Степан Михайлович принялся было за расправу с своей супругой, но она, повалившись ему в ноги со всеми
дочерьми и представив письма старухи Бактеевой, успела уверить его, что «
знать ничего не
знает и что она была сама обманута».
Не
знаю, но для всех было поразительно, что прежняя легкомысленная, равнодушная к брату девочка, не понимавшая и не признававшая его прав и своих к нему обязанностей, имеющая теперь все причины к чувству неприязненному за оскорбление любимой бабушки, — вдруг сделалась не только привязанною сестрою, но горячею
дочерью, которая смотрела в глаза своему двоюродному брату, как нежно и давно любимому отцу, нежно и давно любящему свою
дочь…
— Через несколько дней, которые не были потеряны даром, потому что Арина Васильевна с
дочерьми успели напеть в уши старику много неблагоприятного для любви Алексея Степаныча, вдруг, как снег на голову, явился он сам, что мы уже
знаем.
Арина Васильевна, — несмотря на то, что, приведенная в ужас страшным намерением сына, искренне молила и просила своего крутого супруга позволить жениться Алексею Степанычу, — была не столько обрадована, сколько испугана решением Степана Михайловича, или лучше сказать, она бы и обрадовалась, да не смела радоваться, потому что боялась своих
дочерей; она уже
знала, что думает о письме Лизавета Степановна, и угадывала, что скажет Александра Степановна.
Услыхав приближение
дочери, он бросил на нее умоляющий взгляд, сжал руки на груди и воскликнул: «Сонечка, неужели ты пойдешь за него?» — Софья Николавна
знала наперед, какое действие произведет это свидание, и приготовилась даже к худшему впечатлению.
По молодости, по горячности моей я могу провиниться на каждом шагу; вспомните, что я в чужой семье, что я никого не
знаю и что никто не
знает меня; не оставьте меня…» Она бросилась на шею к свекру, у которого также глаза были полны слез, она обняла его точно, как родная
дочь, и целовала его грудь, даже руки.
Он
знал Марью Михайловну, очень хвалил ее и сказал, что завтра пошлет звать ее с зятем и
дочерью откушать хлеба и соли у молодых, для чего и назначил следующее воскресенье, до которого оставалось четыре дня.
В порыве веселости Степан Михайлыч вытащил было на сцену Лупеневскую и, будто ничего не
зная, громко ее спросил: «Что, Флена Ивановна, приглянулась ли тебе моя невестка?» Флена Ивановна с восторгом, удвоенным пивом и наливками, начала уверять, божиться и креститься, что она свою
дочь Лизыньку так не любит, как полюбила Софью Николавну с первого взгляда и что какое счастье послал бог братцу Алексею Степанычу!
Он говорил, что она до сих пор исполняла долг свой как
дочь, горячо любящая отца, и что теперь надобно также исполнить свой долг, не противореча и поступая согласно с волею больного; что, вероятно, Николай Федорыч давно желал и давно решился, чтоб они жили в особом доме; что, конечно, трудно, невозможно ему, больному и умирающему, расстаться с Калмыком, к которому привык и который ходит за ним усердно; что батюшке Степану Михайлычу надо открыть всю правду, а знакомым можно сказать, что Николай Федорыч всегда имел намерение, чтобы при его жизни
дочь и зять зажили своим, домом и своим хозяйством; что Софья Николавна будет всякий день раза по два навещать старика и ходить за ним почти так же, как и прежде; что в городе, конечно, все
узнают со временем настоящую причину, потому что и теперь, вероятно, кое-что
знают, будут бранить Калмыка и сожалеть о Софье Николавне.
Софья Николавна беспрестанно находила разные признаки разных болезней у своей
дочери, лечила по Бухану и не видя пользы, призывала доктора Авенариуса; не
зная, что и делать с бедною матерью, которую ни в чем нельзя было разуверить, он прописывал разные, иногда невинные, а иногда и действительные лекарства, потому что малютка в самом деле имела очень слабое здоровье.
Неточные совпадения
Городничий.
Знаете ли, что он женится на моей
дочери, что я сам буду вельможа, что я в самую Сибирь законопачу?
Да объяви всем, чтоб
знали: что вот, дискать, какую честь бог послал городничему, — что выдает
дочь свою не то чтобы за какого-нибудь простого человека, а за такого, что и на свете еще не было, что может все сделать, все, все, все!
Городничий (с неудовольствием).А, не до слов теперь!
Знаете ли, что тот самый чиновник, которому вы жаловались, теперь женится на моей
дочери? Что? а? что теперь скажете? Теперь я вас… у!.. обманываете народ… Сделаешь подряд с казною, на сто тысяч надуешь ее, поставивши гнилого сукна, да потом пожертвуешь двадцать аршин, да и давай тебе еще награду за это? Да если б
знали, так бы тебе… И брюхо сует вперед: он купец; его не тронь. «Мы, говорит, и дворянам не уступим». Да дворянин… ах ты, рожа!
Анна Андреевна. Об этом я уж советую вам не беспокоиться. Мы кой-что
знаем такое… (Посматривает на
дочь.)
Анна Андреевна.
Знаешь ли ты, какой чести удостаивает нас Иван Александрович? Он просит руки нашей
дочери.