Неточные совпадения
Наконец, Бактеева и Курмышева, условившись с Ариной Васильевной, что она ни о чем
к своему супругу
писать не станет и отпустит
к ним Парашеньку, несмотря на запрещение Степана Михайловича, под предлогом тяжкой болезни родной бабушки, — уехали в свое поместье.
Она прибавила, что теперь раскаялась в тех словах, которые вырвались у нее при первом свидании с Михайлом Максимовичем в Парашине, и что ни под каким видом она не хочет жаловаться на него губернатору; но, считая за долг избавить от его жестокости крепостных людей своих, она хочет уничтожить доверенность на управление ее имением и просит Степана Михайловича взять это управление на себя; просит также сейчас
написать письмо
к Михайлу Максимовичу, чтоб он возвратил доверенность, а если же он этого не сделает, то она уничтожит ее судебным порядком.
Письмо
к Михайлу Максимовичу
написал дедушка собственной своей рукой; Прасковья Ивановна также приписала в нем, и гонец отправился в Парашино.
«На этой же почте
пишите к Алеше и зовите его домой».
Софья Николавна
написала записку Алакаевой и просила передать Алексею Степанычу, что Николай Федорыч приглашает его
к себе в таком-то часу.
Сущность дела состояла в том, что Николай Федорыч расспросил молодого человека об его семействе, об его состоянии, об его намерениях относительно службы и места постоянного жительства; сказал ему, что Софья Николавна ничего не имеет, кроме приданого в десять тысяч рублей, двух семей людей и трех тысяч наличных денег для первоначального обзаведения; в заключение он прибавил, что хотя совершенно уверен, что Алексей Степаныч, как почтительный сын, без согласия отца и матери не сделал бы предложения, но что родители его могли передумать и что приличие требует, чтобы они сами
написали об этом прямо
к нему, и что до получения такого письма он не может дать решительного ответа.
Алексей Степаныч привставал, кланялся, садился, во всем соглашался и обещал завтра же
написать к отцу и
к матери.
Алексей Степаныч с первою почтою
написал самое нежное, самое почтительное письмо
к своим родителям.
Он благодарил их за то, что они вновь даровали ему жизнь, и униженно просил, чтобы они
написали поскорее письмо
к Николаю Федорычу Зубину и просили у него руки его дочери для своего сына, прибавляя, что это всегда так водится и что Николай Федорыч без их письма не дает решительного ответа.
Целую неделю сочиняли письмо; наконец, кое-как
написали и послали его
к Алексею Степанычу.
Софья Николавна, владевшая, между прочим, особенным дарованием
писать красноречиво,
написала такое письмо
к будущему свекру и свекрови, что Степан Михайлыч, хотя был не сочинитель и не писака, но весьма оценил письмо будущей своей невестки.
Родных у невесты не было, и
писать ее жениху было не
к кому.
Но она захотела, чтоб Алексей Степаныч
написал рекомендательное письмо
к ее заочному другу и покровителю ее братьев А. Ф. Аничкову; разумеется, жених с радостью согласился исполнить ее желание.
Впрочем, она думала недолго,
написала черновое письмо от жениха
к Аничкову и сказала Алексею Степанычу, что по непривычке
к переписке с незнакомыми людьми он
написал такое письмо, которое могло бы не понравиться Аничкову, и потому она
написала черновое и просит его переписать и послать по адресу.
Зная, что у стариков мало денег и что они поневоле скупы на них, Алексей Степаныч
написал просительное письмо
к своим родителям, с самым умеренным требованием денег и для подкрепления своих слов упросил Алакаеву, чтобы она
написала к Степану Михайлычу и удостоверила в справедливой просьбе сына и в необходимости издержек для предназначенной свадьбы; он просил всего восемьсот рублей, но Алакаева требовала тысячу пятьсот рублей.
Алексей Степаныч и Софья Николавна
написали от себя и от имени Николая Федорыча письма
к Степану Михайловичу и Арине Васильевне, убедительно прося их осчастливить своим приездом на свадьбу.
Алексей Степаныч сказал между прочим своим сестрам, что «если они осмелятся еще сказать при нем хотя одно оскорбительное слово об его невесте или насчет его самого, то он в ту же минуту переедет на другую квартиру, не велит их пускать ни
к себе, ни
к невесте и обо всем
напишет батюшке».
Грустная тень давно слетела с лица молодых. Они были совершенно счастливы. Добрые люди не могли смотреть на них без удовольствия, и часто повторялись слова: «какая прекрасная пара!» Через неделю молодые собирались ехать в Багрово, куда сестры Алексея Степаныча уехали через три дня после свадьбы. Софья Николавна
написала с ними ласковое письмо
к старикам.
Софья Николавна запаслась бумагой и чернилицей с пером и
написала свекру и свекрови благодарное, горячее письмо, которое, конечно, относилось
к одному Степану Михайлычу: он всё понял и спрятал письмо в секретный ящик своего небольшого шкафа, где никто его не видал и где через восемь лет, уже после его кончины, нечаянно нашла свое письмо сама Софья Николавна.
Софья Николавна это предчувствовала и еще до болезни успела
написать к свекру самое откровенное письмо, в котором старалась объяснить и оправдать по возможности поступок своего отца; но Софья Николавна хлопотала понапрасну: Степан Михайлыч обвинял не Николая Федорыча, а его дочь, и говорил, что «она должна была всё перетерпеть и виду неприятного не показывать, что бы шельма Калмык ни делал».
Наконец, прочитав собственными глазами письмо сына и убедясь, что дело не подлежит сомнению, огорчился не на шутку; отменил приготовленное крестьянам угощение, не захотел сам
писать к невестке и сыну, а велел только поздравить роженицу с животом и дочерью, да приказал назвать новорожденную Прасковьей в честь любимой своей сестры Прасковьи Ивановны Куролесовой.
Домашние воспользовались удобным случаем и несколькими едкими словцами, мимоходом, но впопад сказанными, так усилили досаду старика, что он
написал грубоватое письмо
к сыну, которое огорчило Софью Николавну.
Софья Николавна перепугалась, что так небережно поступают с ее бесценным сокровищем, а повивальная бабка испугалась, чтоб новорожденного не сглазил немец; она хотела было его отнять, но Клоус буянил; он бегал с ребенком по комнате, потребовал корыто, губку, мыло, пеленок, теплой воды, засучил рукава, подпоясался передником, сбросил парик и принялся мыть новорожденного, приговаривая: «А, варваренок, теперь не кричишь: тебе хорошо в тепленькой-то водице!..» Наконец, прибежал не помнивший себя от восхищения Алексей Степаныч; он отправлял нарочного с радостным известием
к Степану Михайлычу,
написал письмо
к старикам и
к сестре Аксинье Степановне, прося ее приехать как можно скорее крестить его сына.
Потом он проворно вскочил с постели, босиком подошел
к шкафу, торопливо вытащил известную нам родословную, взял из чернильницы перо, провел черту от кружка с именем «Алексей», сделал кружок на конце своей черты и в середине его
написал: «Сергей».
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Что тут
пишет он мне в записке? (Читает.)«Спешу тебя уведомить, душенька, что состояние мое было весьма печальное, но, уповая на милосердие божие, за два соленые огурца особенно и полпорции икры рубль двадцать пять копеек…» (Останавливается.)Я ничего не понимаю:
к чему же тут соленые огурцы и икра?
Городничий. Я здесь
напишу. (
Пишет и в то же время говорит про себя.)А вот посмотрим, как пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да есть у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит с ног. Только бы мне узнать, что он такое и в какой мере нужно его опасаться. (
Написавши, отдает Добчинскому, который подходит
к двери, но в это время дверь обрывается и подслушивавший с другой стороны Бобчинский летит вместе с нею на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
Городничий (тихо, Добчинскому).Слушайте: вы побегите, да бегом, во все лопатки, и снесите две записки: одну в богоугодное заведение Землянике, а другую жене. (Хлестакову.)Осмелюсь ли я попросить позволения
написать в вашем присутствии одну строчку
к жене, чтоб она приготовилась
к принятию почтенного гостя?
Здесь много чиновников. Мне кажется, однако ж, они меня принимают за государственного человека. Верно, я вчера им подпустил пыли. Экое дурачье! Напишу-ка я обо всем в Петербург
к Тряпичкину: он пописывает статейки — пусть-ка он их общелкает хорошенько. Эй, Осип, подай мне бумагу и чернила!
Анна Андреевна. Послушай: беги
к купцу Абдулину… постой, я дам тебе записочку (садится
к столу,
пишет записку и между тем говорит):эту записку ты отдай кучеру Сидору, чтоб он побежал с нею
к купцу Абдулину и принес оттуда вина. А сам поди сейчас прибери хорошенько эту комнату для гостя. Там поставить кровать, рукомойник и прочее.