Неточные совпадения
Весною 1806 года я узнал, что Тимьянский вместе с студентом Кайсаровым уже начинают собирать насекомых и что способ собирания, то
есть ловли, бабочек и доски для раскладывания их держат они в секрете.
Благодаря таким благоприятным для нас обстоятельствам мы с Панаевым в первые два дня, не выходя еще за город,
поймали с десяток таких бабочек, которые хотя
были довольно обыкновенны, но могли уже с честью занять свое место в нашем собрании.
Я, даже не испытав еще настоящим образом удовольствие
ловить бабочек особенно редких или почему-нибудь замечательных, — я уже всею душою, страстно предался новому увлечению, и в это время, кроме отыскивания червяков, хризалид и
ловли бабочек, ничего не
было у меня в голове...
Он также
поймал Антиопу и таких же яркоголубых и красно-золотистых маленьких бабочек, какие
были и у меня в ящичке; я, сверх того, нашел несколько червей, из которых один, очень мохнатый, известный под именем Поповой Собаки, обещал очень красивую сумеречную бабочку.
Побродив довольно долго по полянам и луговинам и
поймав довольно бабочек, некоторых вовсе мне не известных, и предполагая, что иные из них, по оригинальности цветов и форм, должны
быть замечательными, я занялся отыскиванием червяков, хризалид и ночных бабочек, которые привлекали меня к себе больше, чем денные.
Хотя мне очень хотелось отдохнуть, но причины
были так важны и убедительны, что я сейчас согласился, и мы отправились домой, то
есть прямо к Панаеву, на Черное Озеро, чтобы немедленно воспользоваться плодами нашей
ловли и, может
быть, с первого раза затмить наших соперников.
На другой день поутру явились мы с Панаевым в университет за полчаса до начала лекций, чтобы успеть рассказать о своих приобретениях и чтобы узнать, удачна ли
была ловля наших соперников; мы знали, что они также собирались идти за город.
На другой же день нам удалось умножить наше собрание еще тремя сумеречными, необыкновенно красивыми, бабочками, которых и воткнуть иначе
было нельзя, как на самые тоненькие кружевные булавочки, по миниатюрности их тела. При раскладке их Панаев вполне выказал свою ловкость и уменье. Я
поймал их в оврагах около моей квартиры, куда заглянул случайно. Солнце
было еще высоко, а в оврагах
была уже тень, и сумеречные бабочки начали летать.
В непродолжительном времени я
поймал около двадцати новых экземпляров; трудно
было определить их названия по Блуменбаху, как мы ни хлопотали над ним вместе с сестрой.
Много надо
было ловкости, чтобы ее
поймать и разложить, не помявши и не потерши ее пушистых крылушек.
Все
были испуганы, мать осердилась и начала бранить меня; но когда я, задыхаясь от волнения, указывая вверх рукою, умоляющим голосом выговорил: «Бабочка, огромнейшая, чудеснейшая бабочка! позвольте мне ее
поймать…» — все расхохотались, и мать, знавшая мою безумную страсть, не могла не улыбнуться; она позволила мне
поймать залетевшую к нам бабочку, огромнейшую и чудеснейшую, по моим словам.
Ловля бабочек происходила под открытым небом, она
была обстановлена разнообразными явлениями, красотами, чудесами природы.
Мы ездили туда один раз целым обществом, разумеется, около завтрака, то есть совсем не вовремя, и
ловля была очень неудачна; но мельник уверял, что рано утром до солнышка, особенно с весны и к осени, рыба берет очень крупная и всего лучше в яме под вешняком.
Неточные совпадения
— Да вот комара за семь верст
ловили, — начали
было головотяпы, и вдруг им сделалось так смешно, так смешно… Посмотрели они друг на дружку и прыснули.
Началось с того, что Волгу толокном замесили, потом теленка на баню тащили, потом в кошеле кашу варили, потом козла в соложеном тесте [Соложёное тесто — сладковатое тесто из солода (солод — слад), то
есть из проросшей ржи (употребляется в пивоварении).] утопили, потом свинью за бобра купили да собаку за волка убили, потом лапти растеряли да по дворам искали:
было лаптей шесть, а сыскали семь; потом рака с колокольным звоном встречали, потом щуку с яиц согнали, потом комара за восемь верст
ловить ходили, а комар у пошехонца на носу сидел, потом батьку на кобеля променяли, потом блинами острог конопатили, потом блоху на цепь приковали, потом беса в солдаты отдавали, потом небо кольями подпирали, наконец утомились и стали ждать, что из этого выйдет.
И Дунька и Матренка бесчинствовали несказанно. Выходили на улицу и кулаками сшибали проходящим головы, ходили в одиночку на кабаки и разбивали их,
ловили молодых парней и прятали их в подполья,
ели младенцев, а у женщин вырезали груди и тоже
ели. Распустивши волоса по ветру, в одном утреннем неглиже, они бегали по городским улицам, словно исступленные, плевались, кусались и произносили неподобные слова.
В ту же ночь в бригадировом доме случился пожар, который, к счастию, успели потушить в самом начале. Сгорел только архив, в котором временно откармливалась к праздникам свинья. Натурально, возникло подозрение в поджоге, и пало оно не на кого другого, а на Митьку. Узнали, что Митька
напоил на съезжей сторожей и ночью отлучился неведомо куда. Преступника
изловили и стали допрашивать с пристрастием, но он, как отъявленный вор и злодей, от всего отпирался.
— Не надо
было надевать шиньона, — отвечала Николаева, давно решившая, что если старый вдовец, которого она
ловила, женится на ней, то свадьба
будет самая простая. — Я не люблю этот фаст.