Неточные совпадения
У Панаева, который жил на
Черном Озере, вместе с четырьмя братьями, в собственном доме, был под руками тоже довольно большой сад, превращенный частью в огород, совершенно запущенный, что, однако, не мешало залетать туда
бабочкам.
Но каким жалким образом описывает ее Блуменбах: «Антиопа,
бабочка Нимфа, полосатая, у коей крылья угольчатые,
черные, с белесоватым краем».
Денные: Капустная
бабочка (Brassicae), [Эти
бабочки теперь не попадаются в Казани.] с
черными кончиками и такими же двумя
черными пятнушками; испод крыльев желтоватый; ее не надобно смешивать с обыкновенной капустной
бабочкой, которая имеет несколько видов.
Бабочка Галатея (Galathea), имеющая крылушки зубчатые, испещренная по бледнопалевому цвету
черными пятнушками.
Эта
бабочка средней величины, крылушки у ней по краям вырезаны уголками или городками; цветом желтовато-красная, с
черными клетками и пятнушками, на нижних крыльях, по темному полю, с испода, очень ярко означена белым цветом буква С, и возле нее белая же точка.
Надобно сказать, что во всем многочисленном царстве
бабочек находится, по Блуменбаху, только четыре Кавалера; первый из них называется «Приам,
бабочка Кавалер Троянский (так говорит Блуменбах), у коего крылья зубчатые, пушистые, сверху зеленые, с
черными полосками, а задние с шестью
черными пятнами.
Это была
бабочка несколько менее средних, но и не маленькая; крылушки у ней круглые, как снег белые, покрытые длинным пухом, который на голове, спинке и брюшке еще длиннее; на этом белом пуху ярко выдаются
черные, как уголь, глазки, такого же цвета длинный волосяной хоботок, толстые усики и ножки.
Эта
бабочка была Кавалер, и не Подалириус, потому что широкие сверху и узенькие внизу поперечные
черные полосы ясно изображались и на исподней стороне ее верхних крыльев, чего совсем нет у Подалириуса, да и концы шпор были совершенно другие.
Махаон принадлежит к числу крупных наших
бабочек; крылья имеет не круглые, а довольно длинные и остроконечные, по желтому основанию испещренные
черными пятнами, жилками и клетками; передние крылья перевиты по верхнему краю тремя
черными короткими перевязками, а по краю боковому, на
черной широкой кайме, лежат отдельно, в виде оторочки, желтые полукружочки, числом восемь; к туловищу, в корнях крыльев, примыкают
черные углы в полпальца шириною; везде по желтому полю рассыпаны
черные жилки, и все
черные места как будто посыпаны слегка желтоватою пылью.
Лучшие
бабочки его были следующие: денная
бабочка, которую мы признали за Полихлора (Polichloros), по Блуменбаху, значительной величины; она имела крылья угловатые, желто-красные, с
черными пятнами; на верхних крыльях сверху находились четыре
черные крупные точки, идущие от конца крылушка к туловищу.
Другая ночная
бабочка, признанная всеми за Смородинную Геометру (Grossulariata), имела крылья белесоватые, испещренные кругловатыми
черными пятнушками; на передних крыльях были заметны желтые черточки или желтые оторочки
черных крапинок.
Вторую же сумеречную
бабочку можно назвать Собачья Голова (Stellatarum), по необыкновенно бородастой груди, мохнатому брюшку и задним красновато-желтым крылушкам; верхние же крылья не сходны с описанием Блуменбаха: они не белые и
черные, как он говорит, а самого простого серого цвета, как у всех обыкновенных свечных, ночных
бабочек. Остальных сумеречных, тоже очень красивых, не часто попадающихся
бабочек, пойманных Панаевым, мы определить и назвать не могли.
Неточные совпадения
Доктор наш неутомимо преследовал насекомых, особенно больших,
черных, точно из бархата,
бабочек.
Солнце всходило высоко; утренний ветерок замолкал; становилось тихо и жарко; кузнечики трещали, стрекозы начали реять по траве и кустам; к нам врывался по временам в карт овод или шмель, кружился над лошадьми и несся дальше, а не то так затрепещет крыльями над головами нашими большая, как птица,
черная или красная
бабочка и вдруг упадет в сторону, в кусты.
Но до чтения ли, до письма ли было тут, когда душистые черемухи зацветают, когда пучок на березах лопается, когда
черные кусты смородины опушаются беловатым пухом распускающихся сморщенных листочков, когда все скаты гор покрываются подснежными тюльпанами, называемыми сон, лилового, голубого, желтоватого и белого цвета, когда полезут везде из земли свернутые в трубочки травы и завернутые в них головки цветов; когда жаворонки с утра до вечера висят в воздухе над самым двором, рассыпаясь в своих журчащих, однообразных, замирающих в небе песнях, которые хватали меня за сердце, которых я заслушивался до слез; когда божьи коровки и все букашки выползают на божий свет, крапивные и желтые
бабочки замелькают, шмели и пчелы зажужжат; когда в воде движенье, на земле шум, в воздухе трепет, когда и луч солнца дрожит, пробиваясь сквозь влажную атмосферу, полную жизненных начал…
Ночные
бабочки вились и, сыпля пыль с крылышек, бились по столу и в стаканах, то влетали в огонь свечи, то исчезали в
черном воздухе, вне освещенного круга.
Постепенно мысли его становились туманнее; и он полусонный лег на траву — и нечаянно взор его упал на лиловый колокольчик, над которым вились две
бабочки, одна серая с
черными крапинками, другая испещренная всеми красками радуги; как будто воздушный цветок или рубин с изумрудными крыльями, отделанный в золото и оживленный какою-нибудь волшебницей; оба мотылька старались сесть на лиловый колокольчик и мешали друг другу, и когда один был близко, то ветер относил его прочь; наконец разноцветный мотылек остался победителем; уселся и спрятался в лепестках; напрасно другой кружился над ним… он был принужден удалиться.