Неточные совпадения
По-видимому, мне, как и всем другим, в тот день что-то представилось, какое-то сверхъестественное видение, настолько поразительное, страшное и необыкновенное, что даже и
на войну оно
не было похоже.
Наоборот, приходится слегка притворяться, как и всем, что
будь я помоложе да поздоровее, так непременно пошел бы добровольцем и прочее, но, в сущности, я невыразимо счастлив, что могу, нисколько
не нарушая закона,
не идти
на войну и
не подставлять себя под какие-то дурацкие пули.
Был болен Петя, ангина, и насилу раздобыли врача. Наш Казимир Вячеславович
на войне, а другие все заняты по лазаретам, утомлены,
не разыщешь. Что же: мне и этому радоваться и в этом находить высочайший смысл, что больной ребенок остается без помощи? Нет, как я имел, так и
буду иметь
на этот счет свое собственное мнение.
Почему-то этот толстый турок, мне кажется, похож
на меня, хотя я сам вовсе и
не толстый; и как-то обидно, что он никого
не трогал, а его самого все-таки тронули. Конечно, теперь он разъярится, как и все, турки народ свирепый, но ведь так и самую тихую собаку можно раздразнить до бешенства, станет бросаться и
на хозяина. Но зачем
было разъярять? Нет, что бы ни
пела наша контора, а все больше мне
не нравится, что
война.
Плохо, плохо! Да и жизнь дорожает с каждым часом, про извозчика и театр уже и
не помышляем, да и с трамваем приходится осторожничать, больше уповая
на собственные ноги; теперь уж
не для притворства беру
на дом дополнительную работу, спасибо, что еще
есть такая. Пришлось и пианино отдать. А проклятая
война как будто только еще начинается, только еще во вкус входит, и что там происходит, что делается с людьми, нельзя представить без ужаса.
Решительно протестую я и против того утверждения, будто все мы виноваты в этой
войне, а стало
быть, и я. Смешно даже спорить! Конечно, по их мнению, я должен
был всю жизнь
не пить и
не есть, а только орать
на улице «долой
войну!» и отнимать ружья у солдат… но интересно знать, кто бы меня услышал, кроме городового? И где бы я теперь сидел: в тюрьме или в сумасшедшем доме? Нет, отрицаю всякую мою вину, страдаю напрасно и бессмысленно.
И сколько
есть у меня силы, столько я и
буду себя отстаивать,
не поддамся
войне,
не дам себя обкорнать, как ворону,
на вашем трескучем барабане!
Страшно подумать, что для них
не будет наказания.
Не должно
быть в жизни того, чтобы подлец торжествовал, это недопустимо, тогда теряется всякое уважение к добру, тогда нет справедливости, тогда вся жизнь становится ненужной. Вот
на кого надо идти
войной,
на мерзавцев, а
не колотить друг друга без разбору только потому, что один называется немцем, а другой французом. Человек я кроткий, но объяви такую
войну, так и я взял бы ружье и — честное слово! без малейшей жалости и колебания жарил бы прямо в лоб!
Неточные совпадения
Смотритель подумал с минуту и отвечал, что в истории многое покрыто мраком; но что
был, однако же, некто Карл Простодушный, который имел
на плечах хотя и
не порожний, но все равно как бы порожний сосуд, а
войны вел и трактаты заключал.
Поэтому почти наверное можно утверждать, что он любил амуры для амуров и
был ценителем женских атуров [Ату́ры (франц.) — всевозможные украшения женского наряда.] просто, без всяких политических целей; выдумал же эти последние лишь для ограждения себя перед начальством, которое, несмотря
на свой несомненный либерализм, все-таки
не упускало от времени до времени спрашивать:
не пора ли начать
войну?
— Да моя теория та:
война, с одной стороны,
есть такое животное, жестокое и ужасное дело, что ни один человек,
не говорю уже христианин,
не может лично взять
на свою ответственность начало
войны, а может только правительство, которое призвано к этому и приводится к
войне неизбежно. С другой стороны, и по науке и по здравому смыслу, в государственных делах, в особенности в деле воины, граждане отрекаются от своей личной воли.
И теперь, если бы
не вооружили его бреславские жиды,
не в чем
было бы ему и
на войну выехать.
Это
не было строевое собранное войско, его бы никто
не увидал; но в случае
войны и общего движенья в восемь дней,
не больше, всякий являлся
на коне, во всем своем вооружении, получа один только червонец платы от короля, — и в две недели набиралось такое войско, какого бы
не в силах
были набрать никакие рекрутские наборы.