Неточные совпадения
То,
о чем надо всегда плакать, вспоминая. Царь, награждающий царствами и думающий, что он только улыбнулся; блаженное существо, светлейший властелин, думающий, что он только поцеловал, а вместо того дающий бессмертную радость, —
о, глупый Саша! Каждый день готова я терпеть муки рождения, чтобы только видеть, как ты вот ходишь и
говоришь что-то невыносимо-серьезное, а я
не слушаю!
Не слушаю!
К гимназисткам, подругам Линочки, и ко всем женщинам Саша относился с невыносимой почтительностью, замораживавшей самых смелых и болтливых: язык
не поворачивался, когда он низко кланялся или торжественно предлагал руку и смотрел так, будто сейчас он начнет служить обедню или заговорит стихами; и хотя почти каждый вечер он провожал домой то одну, то другую, но так и
не нашел до сих пор,
о чем можно с ними
говорить так, чтобы
не оскорбить, как-нибудь
не нарушить неловким словом того чудесного, зачарованного сна, в котором живут они.
«Ну и фигура! — думал очень довольный Саша, вспоминая длинные ноги, велосипедную шапочку и круглые наивные глаза нового знакомого, — я ведь предположил, что он
не из важных, а он вот какой!» В одном, наиболее осведомленном месте к Колесникову отнеслись резко отрицательно, даже с явной враждебностью, и упомянули
о каком-то чрезвычайно широком, но безумном и даже нелепом плане, который он предложил комитету; в чем, однако, заключался план, говоривший
не знал, а может быть, и
не хотел
говорить.
К огорчению Саши, ни
о своем загадочном плане и ни
о чем важном и интимном Колесников
говорить не стал, а вел себя как самый обыкновенный знакомый: расспрашивал Погодина
о гимназии и подшучивал над гимназистами, которые недавно сели в лужу с неудавшейся забастовкой.
— Зачем так
говорить, Саша? Я
не люблю, когда ты даешь
о себе неверное представление.
Смущало и то, что Колесников, человек, видимо, с большим революционным прошлым,
не только
не любил
говорить о революции, но явно избегал всякого
о ней напоминания. В то же время, по случайно оброненным словам, заметно было, что Колесников
не только деятель, но и историк всех революционных движений — кажется,
не было самого ничтожного факта, самого маленького имени, которые
не были бы доподлинно, чуть ли
не из первых рук ему известны. И раз только Колесников всех поразил.
«Если бы я знал,
о чем с ней
говорить, я бы к ней подошел: пусть он
не думает глупости», — сердито, почти гневно подумал Саша и отправился в дом, куда уже звали пить чай.
— Обо мне
не стоит.
Говорите лучше
о деле.
И как поздно Линочка ни возвращалась, Саша
не ложился спать и ждал ее; а услышит звонок — непременно выглянет на минутку, но
не спросит
о Жене Эгмонт, а сделает такой хмурый и неприветливый вид, что у сестры пропадет всякое желание
говорить, — и уйдет в свою комнату, радостный и горький, богатый и нищий.
Около часу пришла Линочка; и хотя сразу с ужасом заговорила
о трудностях экзамена, но пахло от нее весною, и в глазах ее была Женя Эгмонт, глядела оттуда на Сашу. «И зачем она притворяется и ни слова
не говорит о Эгмонт!.. Меня бережет?» — хмурился Саша, хотя Линочка и
не думала притворяться и совершенно забыла и
о самой Жене, и
о той чудесной близости, которая только что соединяла их. Впрочем, вспомнила...
— Да. Завтра. Но, Василий, милый, ты хотел
о чем-то
говорить —
не надо!
Не надо вообще
говорить. Ты присматривался к Еремею, нет? Присмотрись. Он все время молчит, и я целый вечер за ним слежу: он все мне открыл. Я знаю, ты сейчас же спросишь, что открыл, а я тебе что-нибудь навру —
не надо, Вася.
— Нет, ничего. Я даже
о маме думаю без всякой боли, но это
не равнодушие! Но думаю: ведь
не одна она, отчего же ей быть счастливее других? Впрочем… Правда,
не стоит
говорить.
Не стоит, Вася?
Нетерпеливо топтался на мосту Еремей, но тактично,
не хотел мешать, понимал важность тихого, в шепот, разговора: «
о мамаше
говорит!»
— Искренно страдаю, но, Боже мой!.. Вам известно… но нет, откуда же вам знать? Вам известно, что этот… знаменитый разбойник,
о котором кричат газеты, — Сашка Жегулев! — При перечислении он с каждым словом свирепел и
говорил все громче. — Сашка Жегулев есть
не кто иной, как сын ваш, Александр?
Но
не говорили ни
о прошлом, ни
о будущем.
Из всех троих он один сохранил чистоту одежды и тела:
не говоря о Колесникове, даже Саша погрязнел и, кажется,
не замечал этого, а матрос по-прежнему через день брил подбородок и маленькой щеточкой шмурыгал по платью; смешал пороху с салом, чтобы чернело, и смазывал сапоги.
Поговорив с Федотом
о возможностях, Жегулев решил на следующий же день идти в город и проститься: дальше
не хочет ждать смерть и требует поспешности.
Но так и оставался нерешенным вопрос
о личности убитого предводителя: одни из Гнедых
говорили, что Жегулев, другие, из страха ли быть замешанными или вправду
не узнавая, доказывали, что
не он.
Неточные совпадения
Бобчинский. Возле будки, где продаются пироги. Да, встретившись с Петром Ивановичем, и
говорю ему: «Слышали ли вы
о новости-та, которую получил Антон Антонович из достоверного письма?» А Петр Иванович уж услыхали об этом от ключницы вашей Авдотьи, которая,
не знаю, за чем-то была послана к Филиппу Антоновичу Почечуеву.
Городничий. Ах, боже мой, вы всё с своими глупыми расспросами!
не дадите ни слова
поговорить о деле. Ну что, друг, как твой барин?.. строг? любит этак распекать или нет?
Хлестаков. Да что? мне нет никакого дела до них. (В размышлении.)Я
не знаю, однако ж, зачем вы
говорите о злодеях или
о какой-то унтер-офицерской вдове… Унтер-офицерская жена совсем другое, а меня вы
не смеете высечь, до этого вам далеко… Вот еще! смотри ты какой!.. Я заплачу, заплачу деньги, но у меня теперь нет. Я потому и сижу здесь, что у меня нет ни копейки.
О! я шутить
не люблю. Я им всем задал острастку. Меня сам государственный совет боится. Да что в самом деле? Я такой! я
не посмотрю ни на кого… я
говорю всем: «Я сам себя знаю, сам». Я везде, везде. Во дворец всякий день езжу. Меня завтра же произведут сейчас в фельдмарш… (Поскальзывается и чуть-чуть
не шлепается на пол, но с почтением поддерживается чиновниками.)
Городничий (в сторону, с лицом, принимающим ироническое выражение).В Саратовскую губернию! А? и
не покраснеет!
О, да с ним нужно ухо востро. (Вслух.)Благое дело изволили предпринять. Ведь вот относительно дороги:
говорят, с одной стороны, неприятности насчет задержки лошадей, а ведь, с другой стороны, развлеченье для ума. Ведь вы, чай, больше для собственного удовольствия едете?