Неточные совпадения
Гидрографическая экспедиция Великого океана не ограничивает свои работы Амурским лиманом, но распространяет их и
на самую
реку Амур. В 1886 году две шлюпки с
лодки «Горностай» прошли с промером вверх
по реке около 1 175 километров до устья Сунгари. [М. Жданко. Работа русских моряков
по описи лимана
реки Амура. «Известия Русского Географического общества», 1916 г., том III, вып. X.]
Второй —
по рекам Анюю, Гобилли, Буту, Хуту
на реку Тумнин. Третий —
по реке Самарге через Сихотэ-Алинь
на реку Сукпай и
по этой последней
на реку Хор к Уссурийской железной дороге. Четвертый — вдоль берега моря частью
на лодке, частью
на паровой шхуне «Сторож» от залива Ольги до Императорской гавани. [Д. В. Иванов. Основные черты оро-геологического строения хребта Сихотэ-Алиня. «Записки Приамурского отдела Русского Географического общества», 1897 г., том I, вып. 3.]
В области этнографической литературы мы встречаем имя С. Брайловского, объехавшего в 1896 году долины
рек Сучана и Судзухе, а в следующем, 1897 году —
по поручению губернатора Приморской области занимавшегося переписью туземного населения
по побережью Татарского пролива от бухты Терней к югу до залива Ольги. Этот переезд С. Брайловский совершил
на лодках и частью
на пароходе. [С. Брайловский. Опыт этнографического исследования. «Живая старина», 1901 г., вып. 2.]
Последние
на больших
лодках спускались
по течению
реки один или два раза в год, привозили с собой разные товары и выменивали их
на пушнину.
Впоследствии я узнал, что не только наводнение являлось причиной нашей задержки, но были и другие обстоятельства. Дело в том, что гольды боятся Анюя и выше фанзы Тахсале никогда не заходят. Им было известно, что удэхейцы собирались спускаться
на ботах вниз
по реке, и они решили здесь ждать их в Тахсале, чтобы передать нас, а самим ехать домой. Они не ошиблись в расчетах. Действительно, 9 июля сверху пришли удэхейцы
на двух
лодках.
Первым большим притоком Анюя будет Тормасунь, или Тонмасу, как его называют удэхейцы.
По их словам, это будет самая быстрая
река Анюйского бассейна.
По ней можно подниматься только в малую воду. Тормасунь течет под острым углом
по отношению к своей главной
реке. В истоках ее находится низкий перевал
на реку Хор, через который перетаскивают
лодки на руках.
Ночью старая — «натулившаяся» ель упала в воду и вершиной застряла
на камнях у левого берега, а мы, ничего не подозревая, сели в
лодку и поплыли вниз
по течению
реки, стараясь держаться правого берега.
Солнце стояло высоко
на небе и светило ярко, по-осеннему. Вода в
реке казалась неподвижно гладкой и блестела, как серебро. Несколько длинноносых куликов ходили
по песку. Они не выражали ни малейшего страха даже тогда, когда
лодки проходили совсем близко. Белая, как первый снег, одинокая чайка мелькала в синеве неба. С одного из островков, тяжело махая крыльями, снялась серая цапля и с хриплыми криками полетела вдоль протоки и спустилась в соседнее болото.
На реке Нельме у нас опять вышла дневка.
На этот раз виною были
лодки. Старенькие и слабые от частого вытаскивания их
на камни, они разошлись
по швам и дали во многих местах течь. С утра туземцы занялись их починкой, а я вместе с Чжан-Бао пошел в экскурсию вверх
по реке.
Я опасался распутицы: мне казалось, что
реки будут в таком состоянии, что я не смогу двигаться ни
на лодках, ни с нартами. Но старики-гольды говорили, что Анюй всегда раньше вскрывается в нижнем течении и что в верховьях будет хорошая санная дорога, а
по ту сторону водораздела мне придется воду добывать из прорубей.
Неточные совпадения
С душою, полной сожалений, // И опершися
на гранит, // Стоял задумчиво Евгений, // Как описал себя пиит. // Всё было тихо; лишь ночные // Перекликались часовые; // Да дрожек отдаленный стук // С Мильонной раздавался вдруг; // Лишь
лодка, веслами махая, // Плыла
по дремлющей
реке: // И нас пленяли вдалеке // Рожок и песня удалая… // Но слаще, средь ночных забав, // Напев Торкватовых октав!
Все молчали, глядя
на реку:
по черной дороге бесшумно двигалась
лодка,
на носу ее горел и кудряво дымился светец, черный человек осторожно шевелил веслами, а другой, с длинным шестом в руках, стоял согнувшись у борта и целился шестом в отражение огня
на воде; отражение чудесно меняло формы, становясь похожим то
на золотую рыбу с множеством плавников, то
на глубокую, до дна
реки, красную яму, куда человек с шестом хочет прыгнуть, но не решается.
— Не попа-ал! — взвыл он плачевным волчьим воем, барахтаясь в
реке. Его красная рубаха вздулась
на спине уродливым пузырем, судорожно мелькала над водою деревяшка с высветленным железным кольцом
на конце ее, он фыркал, болтал головою, с волос головы и бороды разлетались стеклянные брызги, он хватался одной рукой за корму
лодки, а кулаком другой отчаянно колотил
по борту и вопил, стонал:
Якуты, стоя
по колени в
реке, сталкивали
лодку с мели, но их усилия натолкнули
лодку еще больше
на мель, и вскоре мы увидели, что стоим основательно, без надежды сдвинуться нашими силами.
Между прочим, я встретил целый ряд носильщиков: каждый нес
по два больших ящика с чаем. Я следил за ними. Они шли от
реки: там с
лодок брали ящики и несли в купеческие домы, оставляя за собой дорожку чая, как у нас, таская кули, оставляют дорожку муки. Местный колорит! В амбарах ящики эти упаковываются окончательно, герметически, и идут
на американские клипперы или английские суда.