Неточные совпадения
Между прочим, я встретил целый ряд носильщиков: каждый нес
по два больших ящика с чаем. Я следил за ними. Они шли от
реки: там с
лодок брали ящики и несли в купеческие домы, оставляя за собой дорожку чая, как у нас, таская кули, оставляют дорожку муки. Местный колорит! В амбарах ящики эти упаковываются окончательно, герметически, и идут
на американские клипперы или английские суда.
Далее,
по рекам Мае и Алдану, спускаются в
лодках верст шестьсот, потом сто восемьдесят верст опять верхом,
по болотам, наконец, остальные верст двести пятьдесят, до Якутска,
на телегах.
Мая извивается игриво, песчаные мели выглядывают так гостеприимно, как будто говорят: «Мы вас задержим, задержим»; лес не темный и не мелкий частокол, как
на болотах, но заметно покрупнел к
реке; стал чаще являться осинник и сосняк. Всему этому несказанно обрадовался Иван Григорьев. «Вон осинничек, вон соснячок!» — говорил он приветливо, указывая
на знакомые деревья.
Лодка готова, хлеб выпечен, мясо взято — едем. Теперь платить будем прогоны
по числу людей, то есть сколько будет гребцов
на лодках.
Якуты, стоя
по колени в
реке, сталкивали
лодку с мели, но их усилия натолкнули
лодку еще больше
на мель, и вскоре мы увидели, что стоим основательно, без надежды сдвинуться нашими силами.
Я не уехал ни
на другой, ни
на третий день. Дорогой
на болотах и
на реке Мае, едучи верхом и в
лодке, при легких утренних морозах, я простудил ноги.
На третий день
по приезде в Якутск они распухли. Доктор сказал, что водой
по Лене мне ехать нельзя, что надо подождать, пока пройдет опухоль.
Неточные совпадения
С душою, полной сожалений, // И опершися
на гранит, // Стоял задумчиво Евгений, // Как описал себя пиит. // Всё было тихо; лишь ночные // Перекликались часовые; // Да дрожек отдаленный стук // С Мильонной раздавался вдруг; // Лишь
лодка, веслами махая, // Плыла
по дремлющей
реке: // И нас пленяли вдалеке // Рожок и песня удалая… // Но слаще, средь ночных забав, // Напев Торкватовых октав!
Все молчали, глядя
на реку:
по черной дороге бесшумно двигалась
лодка,
на носу ее горел и кудряво дымился светец, черный человек осторожно шевелил веслами, а другой, с длинным шестом в руках, стоял согнувшись у борта и целился шестом в отражение огня
на воде; отражение чудесно меняло формы, становясь похожим то
на золотую рыбу с множеством плавников, то
на глубокую, до дна
реки, красную яму, куда человек с шестом хочет прыгнуть, но не решается.
— Не попа-ал! — взвыл он плачевным волчьим воем, барахтаясь в
реке. Его красная рубаха вздулась
на спине уродливым пузырем, судорожно мелькала над водою деревяшка с высветленным железным кольцом
на конце ее, он фыркал, болтал головою, с волос головы и бороды разлетались стеклянные брызги, он хватался одной рукой за корму
лодки, а кулаком другой отчаянно колотил
по борту и вопил, стонал:
Удэгейцы в
лодках поднимаются до
реки Тагды; дальше движение вверх
по Кумуху возможно только
по льду
реки на нартах. В средней части ее, в особенности с левой стороны, между
рекой Тагды и Яаса, видны следы давнишних пожарищ. Как и везде, наиболее выгорели леса
по хребтам и сохранились только в долинах.
По словам удэгейцев,
по этой
реке на лодках можно подниматься далеко — до
реки Тунга.