Неточные совпадения
Тазы
на Такеме те же, что и в Южно-Уссурийском крае, только менее подвергшиеся влиянию китайцев. Жили они в фанзах, умели делать
лодки и лыжи, летом занимались земледелием, а зимой соболеванием. Говорили они по-китайски, а по-удэгейски знали только счет да отдельные слова. Китайцы
на Такеме были полными хозяевами
реки; туземцы забиты и, как везде, находились в неоплатных долгах.
Путь
по реке Квандагоу показался мне очень длинным. Раза два мы отдыхали, потом опять шли в надежде, что вот-вот покажется море. Наконец лес начал редеть; тропа поднялась
на невысокую сопку, и перед нами развернулась широкая и живописная долина
реки Амагу со старообрядческой деревней
по ту сторону
реки. Мы покричали. Ребятишки подали нам
лодку. Наше долгое отсутствие вызвало у Мерзлякова тревогу. Стрелки хотели уже было идти нам навстречу, но их отговорили староверы.
Удэгейцы в
лодках поднимаются до
реки Тагды; дальше движение вверх
по Кумуху возможно только
по льду
реки на нартах. В средней части ее, в особенности с левой стороны, между
реками Тагды и Яаса, видны следы давнишних пожарищ. Как и везде, наиболее выгорели леса
по хребтам и сохранились только в долинах.
От
реки Бабкова берег делает небольшой изгиб. Чтобы сократить путь, мы поднялись
по одному из притоков
реки Каменной, перевалили через горный кряж, который здесь достигает высоты 430 м, и вышли
на реку Холонку, невдалеке от ее устья, где застали Хей-ба-тоу с
лодкой. За штиль ночью ветер, казалось, хотел наверстать потерянное и дул теперь особенно сильно; анемометр показывал 215.
Вечером я сделал распоряжение:
на следующий день Хей-ба-тоу с
лодкой должен был перейти
на реку Хатоху и там опять ждать нас, а мы пойдем вверх
по реке Холонку до Сихотэ-Алиня и затем
по реке Нахтоху спустимся обратно к морю.
Это было для нас непоправимым несчастьем. В
лодке находилось все наше имущество: теплая одежда, обувь и запасы продовольствия. При себе мы имели только то, что могли нести: легкую осеннюю одежду,
по одной паре унтов, одеяла, полотнища палаток, ружья, патроны и весьма ограниченный запас продовольствия. Я знал, что к северу,
на реке Един, еще живут удэгейцы, но до них было так далеко и они были так бедны, что рассчитывать
на приют у них всего отряда нечего было и думать.
Около устья Уленгоу жил удэгеец Сунцай. Это был типичный представитель своего народа. Он унаследовал от отца шаманство. Жилище его было обставлено множеством бурханов. Кроме того, он славился как хороший охотник и ловкий, энергичный и сильный пловец
на лодках по быстринам
реки.
На мое предложение проводить нас до Сихотэ-Алиня Сунцай охотно согласился, но при условии, если я у него простою один день.
Удэгейцы в
лодках поднимаются до
реки Тагды; дальше движение вверх
по Кумуху возможно только
по льду
реки на нартах. В средней части ее, в особенности с левой стороны, между
рекой Тагды и Яаса, видны следы давнишних пожарищ. Как и везде, наиболее выгорели леса
по хребтам и сохранились только в долинах.
По словам удэгейцев,
по этой
реке на лодках можно подниматься далеко — до
реки Тунга.
Неточные совпадения
С душою, полной сожалений, // И опершися
на гранит, // Стоял задумчиво Евгений, // Как описал себя пиит. // Всё было тихо; лишь ночные // Перекликались часовые; // Да дрожек отдаленный стук // С Мильонной раздавался вдруг; // Лишь
лодка, веслами махая, // Плыла
по дремлющей
реке: // И нас пленяли вдалеке // Рожок и песня удалая… // Но слаще, средь ночных забав, // Напев Торкватовых октав!
Все молчали, глядя
на реку:
по черной дороге бесшумно двигалась
лодка,
на носу ее горел и кудряво дымился светец, черный человек осторожно шевелил веслами, а другой, с длинным шестом в руках, стоял согнувшись у борта и целился шестом в отражение огня
на воде; отражение чудесно меняло формы, становясь похожим то
на золотую рыбу с множеством плавников, то
на глубокую, до дна
реки, красную яму, куда человек с шестом хочет прыгнуть, но не решается.
— Не попа-ал! — взвыл он плачевным волчьим воем, барахтаясь в
реке. Его красная рубаха вздулась
на спине уродливым пузырем, судорожно мелькала над водою деревяшка с высветленным железным кольцом
на конце ее, он фыркал, болтал головою, с волос головы и бороды разлетались стеклянные брызги, он хватался одной рукой за корму
лодки, а кулаком другой отчаянно колотил
по борту и вопил, стонал:
Якуты, стоя
по колени в
реке, сталкивали
лодку с мели, но их усилия натолкнули
лодку еще больше
на мель, и вскоре мы увидели, что стоим основательно, без надежды сдвинуться нашими силами.
Между прочим, я встретил целый ряд носильщиков: каждый нес
по два больших ящика с чаем. Я следил за ними. Они шли от
реки: там с
лодок брали ящики и несли в купеческие домы, оставляя за собой дорожку чая, как у нас, таская кули, оставляют дорожку муки. Местный колорит! В амбарах ящики эти упаковываются окончательно, герметически, и идут
на американские клипперы или английские суда.