Неточные совпадения
Старовер с пренебрежением плюнул и стал укладываться
на ночь. Я распрощался с ним и пошел к своему биваку. У
огня с солдатами сидел Дерсу.
Взглянув на него, я сразу увидел, что он куда-то собирается.
Он развел еще один
огонь и спрятался за изгородь. Я
взглянул на Дерсу. Он был смущен, удивлен и даже испуган: черт
на скале, бросивший камни, гроза со снегом и обвал в горах — все это перемешалось у него в голове и, казалось, имело связь друг с другом.
Неточные совпадения
Я оставил Пугачева и вышел
на улицу. Ночь была тихая и морозная. Месяц и звезды ярко сияли, освещая площадь и виселицу. В крепости все было спокойно и темно. Только в кабаке светился
огонь и раздавались крики запоздалых гуляк. Я
взглянул на дом священника. Ставни и ворота были заперты. Казалось, все в нем было тихо.
Становилось темнее, с гор повеяло душистой свежестью, вспыхивали
огни,
на черной плоскости озера являлись медные трещины. Синеватое туманное небо казалось очень близким земле, звезды без лучей, похожие
на куски янтаря, не углубляли его. Впервые Самгин подумал, что небо может быть очень бедным и грустным.
Взглянул на часы: до поезда в Париж оставалось больше двух часов. Он заплатил за пиво, обрадовал картинную девицу крупной прибавкой «
на чай» и не спеша пошел домой, размышляя о старике, о корке:
Бальзаминов. Впотьмах, маменька, мечтать лучше. Оно можно и при
огне, только надобно зажмуриться, а в потемках можно и так, с открытыми глазами. Я теперь могу себя представить как угодно. И в зале могу себя представить в отличной, и в карете, и в саду; а принесите вы свечку, я сейчас увижу, что я в самой бедной комнате, мебель скверная, ну и все пропало. Да и
на себя-то
взгляну — совсем не тот, какой я в мечтах-то.
Любитель комфорта, может быть, пожал бы плечами,
взглянув на всю наружную разнорядицу мебели, ветхих картин, статуй с отломанными руками и ногами, иногда плохих, но дорогих по воспоминанию гравюр, мелочей. Разве глаза знатока загорелись бы не раз
огнем жадности при взгляде
на ту или другую картину,
на какую-нибудь пожелтевшую от времени книгу,
на старый фарфор или камни и монеты.
Я
взглянул на костер. Дрова искрились и трещали.
Огонь вспыхивал то длинными, то короткими языками, то становился ярким, то тусклым; из угольев слагались замки, гроты, потом все это разрушалось и созидалось вновь. Дерсу умолк, а я долго еще сидел и смотрел
на «живой
огонь».