Неточные совпадения
За месяц вперед А.И. Мерзляков был командирован в город Владивосток покупать мулов для экспедиции. Важно было приобрести животных некованых, с крепкими копытами. А.И. Мерзлякову поручено было отправить мулов на пароходе в залив Рында, где и оставить их под присмотром трех стрелков, а самому ехать
дальше и устроить на побережье
моря питательные базы. Таких баз намечено было пять: в заливе Джигит, в бухте Терней, на реках Текаме, Амагу и Кумуху, у мыса Кузнецова.
Поговорив немного с туземцами, мы пошли
дальше, а Дерсу остался. На другой день он догнал нас и сообщил много интересного. Оказалось, что местные китайцы решили отобрать у горбатого тазы жену с детьми и увезти их на Иман. Таз решил бежать. Если бы он пошел сухопутьем, китайцы догнали бы его и убили. Чан Лин посоветовал ему сделать лодку и уйти
морем.
Подъем на перевал со стороны
моря довольно крутой. В этих местах гребень Сихотэ-Алиня голый. Не без труда взобрались мы на Хребет. Я хотел остановиться здесь и осмотреться, но за туманом ничего не было видно. Дав отдохнуть мулам, мы тронулись
дальше. Редкий замшистый хвойный лес, заросли багульника и густой ковер мхов покрывают западные склоны Сихотэ-Алиня.
28, 29 и 30 августа были посвящены осмотру реки Сяо-Кемы. На эту экскурсию я взял с собой Дерсу, Аринина, Сабитова и одного мула. Маршрут я наметил по реке Сакхоме до истоков и назад, к
морю, по реке Горелой. Стрелки с вьючным мулом должны были идти с нами до тех пор, пока будет тропа.
Дальше мы идем сами с котомками, а они той же дорогой возвращаются обратно.
Мы с Дерсу прошли вдоль по хребту. Отсюда сверху было видно далеко во все стороны. На юге, в глубоком распадке, светлой змейкой извивалась какая-то река; на западе в синеве тумана высилась высокая гряда Сихотэ-Алиня; на севере тоже тянулись горные хребты; на восток они шли уступами, а
дальше за ними виднелось темно-синее
море. Картина была величественная и суровая.
Отдохнув немного около речки, мы пошли
дальше и к вечеру дошли до берега
моря.
Большие обнажения на берегу
моря к северу от реки Такемы состоят главным образом из лав и их туфов (биолитовый дацит),
дальше тянутся полевошпатовые сланцевые породы и диорит. Тип берега кулисный. Действительно, мысы выступают один за другим наподобие кулис в театре. Вблизи берега нигде нет островов. Около мысов, разрушенных морским прибоем, кое-где образовались береговые ворота. Впоследствии своды их обрушились, остались только столбы — любимые места отдыха птиц.
Чем
дальше на север, тем террасы на берегу
моря становятся все выше и выше.
Дерсу стал вспоминать дни своего детства, когда, кроме гольдов и удэге, других людей не было вовсе. Но вот появились китайцы, а за ними — русские. Жить становилось с каждым годом все труднее и труднее. Потом пришли корейцы. Леса начали гореть; соболь отдалился, и всякого другого зверя стало меньше. А теперь на берегу
моря появились еще и японцы. Как
дальше жить?
Немного
дальше камней Сангасу тропа оставляет морское побережье и идет вверх через перевал на реке Квандагоу (приток Амагу). Эта река длиной около 30 км. Истоки ее находятся там же, где и истоки Найны. Квандагоу течет сначала тоже в глубоком ущелье, заваленном каменными глыбами, но потом долина ее расширяется. Верхняя половина течения имеет направление с северо-запада, а затем река круто поворачивает к северо-востоку и течет вдоль берега
моря, будучи отделена от него горным кряжем Чанготыкалани.
Наконец узкая и скалистая часть долины была пройдена. Горы как будто стали отходить в стороны. Я обрадовался, полагая, что
море недалеко, но Дерсу указал на какую-то птицу, которая, по его словам, живет только в глухих лесах, вдали от
моря. В справедливости его доводов я сейчас же убедился. Опять пошли броды, и чем
дальше, тем глубже. Раза два мы разжигали костры, главным образом для того, чтобы погреться.
Наконец мы подошли к скале Ян-Тун-лаза. Тут на опушке дубовой рощи мы немного отдохнули. До
моря оставалось еще километра полтора. Долина здесь делает крутой поворот к юго-востоку. Собрав остаток сил, мы поплелись
дальше. Скоро дубняки стали редеть, и вот перед нами сверкнуло
море.
На реке Кузнецова мы распрощались с солоном. Он возвратился к себе на реку Тахобе, а мы пошли
дальше на север. Хей-ба-тоу было приказано следовать вдоль берега
моря и дожидаться нас в устье реки Холонку.
Они сообщили нам крайне неприятную новость: 4 ноября наша лодка вышла с реки Холонку, и с той поры о ней ни слуху ни духу. Я вспомнил, что в этот день дул особенно сильный ветер. Пугуй (так звали одного из наших новых знакомых) видел, как какая-то лодка в
море боролась с ветром, который относил ее от берега все
дальше и
дальше; но он не знает, была ли то лодка Хей-ба-тоу.
По побережью
моря, в направлении от Нахтоху к Унтугу, горные породы располагаются в таком порядке: сначала идет кремнистый сланец, затем андезит и местами стекловатый базальт. Еще южнее тянутся какие-то глубинные зеленокаменные породы, а выше их — базальтовый андезит и еще
дальше — порфирит. Кроющие пласты состоят из цветных чередующихся слоев туфа. Здесь особенно интересен утес Хадиэ с плитняковой вертикальной и дуговой отдельностью.
Близ
моря растет кустарниковая ольха и высокоствольный тальник, выше по долине — лиственница, белая береза, осина и тополь, а еще
дальше — клен, осокорь, ясень и кое-где ель и кедр.
Надо было идти
дальше, но как-то не хотелось: спутники мои устали, а китайцы были так гостеприимны. Я решил продневать у них еще одни сутки — и хорошо сделал. Вечером в этот день с
моря прибежал молодой удэгеец и сообщил радостную весть: Хей-ба-тоу с лодкой возвратился назад и все имущество наше цело. Мои спутники кричали «ура» и радостно пожимали друг другу руки. И действительно, было чему радоваться; я сам был готов пуститься в пляс.
Утром мы сразу почувствовали, что Сихотэ-Алинь отделил нас от
моря: термометр на рассвете показывал — 20°С. Здесь мы расстались с Сунцаем.
Дальше мы могли идти сами; течение воды в реке должно было привести нас к Бикину. Тем не менее Дерсу обстоятельно расспросил его о дороге.
Как и надо было ожидать, к рассвету мороз усилился до — 32°С. Чем
дальше мы отходили от Сихотэ-Алиня, тем ниже падала температура. Известно, что в прибрежных странах очень часто на вершинах гор бывает теплее, чем в долинах. Очевидно, с удалением от
моря мы вступили в «озеро холодного воздуха», наполнявшего долину реки.
Немного
дальше, несколько под углом к берегу
моря, тянется другой горный хребет — Камуран — с высотами Курхай и Уо.
Неточные совпадения
Некоторое время «Секрет» шел пустым
морем, без берегов; к полудню открылся
далекий берег.
«Что ж это? — с ужасом думала она. — Ужели еще нужно и можно желать чего-нибудь? Куда же идти? Некуда!
Дальше нет дороги… Ужели нет, ужели ты совершила круг жизни? Ужели тут все… все…» — говорила душа ее и чего-то не договаривала… и Ольга с тревогой озиралась вокруг, не узнал бы, не подслушал бы кто этого шепота души… Спрашивала глазами небо,
море, лес… нигде нет ответа: там даль, глубь и мрак.
Португальцы поставили носилки на траву. «Bella vischta, signor!» — сказали они. В самом деле, прекрасный вид! Описывать его смешно. Уж лучше снять фотографию: та, по крайней мере, передаст все подробности. Мы были на одном из уступов горы, на половине ее высоты… и того нет: под ногами нашими целое
море зелени, внизу город, точно игрушка; там чуть-чуть видно, как ползают люди и животные, а
дальше вовсе не игрушка — океан; на рейде опять игрушки — корабли, в том числе и наш.
Проходя практически каждый географический урок, я переживаю угасшее, некогда страстное впечатление, какое рождалось с мыслью о
далеких странах и
морях, и будто переживаю детство и юность.
Население Санхобе смешанное и состоит из китайцев и тазов. Первые живут ближе к
морю, вторые
дальше — в горах.