Неточные совпадения
Вдруг за поворотом
речки я
увидел какое-то животное, похожее на собаку, только выше ростом.
Путь А.И. Мерзлякова начинался от фанзы удэгейца Сиу Ху и шел прямо на восток, пересекая несколько маленьких перевальчиков. Перейдя
речку Хуля, он повернул к северо-востоку, затем пересек еще одну реку — Шооми (в верховьях) — и через 3 суток вышел на реку Кулумбе. Здесь, около скалы Мафа, он где-то
видел выходы каменного угля на поверхность. После перевала по другой безымянной горной
речке он пришел на реку Найну, прямо к корейским фанзам.
Около
речки мы разделились: Дерсу воротился на бивак, а я решил еще поохотиться. Долго я бродил по лесу и ничего не
видел. Наконец я устал и повернул назад.
Действительно, шагах в 50 от
речки мы
увидели китайца. Он сидел на земле, прислонившись к дереву, локоть правой руки его покоился на камне, а голова склонилась на левую сторону. На правом плече сидела ворона. При нашем появлении она испуганно снялась с покойника.
На этом протяжении Бикин имеет направление к западо-северо-западу и принимает в себя справа
речки: Мангу, Дунги (по-китайски Днудегоу — падь семьи Дун) с притоком Ябкэ, Нуньето и вышеупомянутую Катэта-бауни. Последняя длиною километров 10. Здесь будет самый близкий перевал на реку Хор. Немного выше
речки Гуньето можно
видеть скалы Сигонку-Гуляни — излюбленное место удэгейских шаманов. Слева Бикин принимает в себя
речку Дунгоузу (восточная долина) и ключи Кайлю и Суйдогау (долины выдр).
Неточные совпадения
И точно, такую панораму вряд ли где еще удастся мне
видеть: под нами лежала Койшаурская долина, пересекаемая Арагвой и другой
речкой, как двумя серебряными нитями; голубоватый туман скользил по ней, убегая в соседние теснины от теплых лучей утра; направо и налево гребни гор, один выше другого, пересекались, тянулись, покрытые снегами, кустарником; вдали те же горы, но хоть бы две скалы, похожие одна на другую, — и все эти снега горели румяным блеском так весело, так ярко, что кажется, тут бы и остаться жить навеки; солнце чуть показалось из-за темно-синей горы, которую только привычный глаз мог бы различить от грозовой тучи; но над солнцем была кровавая полоса, на которую мой товарищ обратил особенное внимание.
До деревни было сажен полтораста, она вытянулась по течению узенькой
речки, с мохнатым кустарником на берегах; Самгин хорошо
видел все, что творится в ней,
видел, но не понимал. Казалось ему, что толпа идет торжественно, как за крестным ходом, она даже сбита в пеструю кучу теснее, чем вокруг икон и хоругвей. Ветер лениво гнал шумок в сторону Самгина, были слышны даже отдельные голоса, и особенно разрушал слитный гул чей-то пронзительный крик:
— Зачем — первый? Вся деревня знала. Мне только ветер помог хвост увидать. Она бельишко полоскала в
речке, а я лодку конопатил, и было ветрено, ветер заголил ее со спины, я
вижу — хвост!..
— Это я вам принес живого сазана, Татьяна Марковна: сейчас выудил сам. Ехал к вам, а там на
речке, в осоке,
вижу, сидит в лодке Иван Матвеич. Я попросился к нему, он подъехал, взял меня, я и четверти часа не сидел — вот какого выудил! А это вам, Марфа Васильевна, дорогой, вон тут во ржи нарвал васильков…
Третьего дня наши ездили в
речку и
видели там какого-то начальника, который приехал верхом с музыкантами. Его потчевали чаем, хотели подарить сукна, но он, поблагодарив, отказался, сказав, что не смеет принять без разрешения высшего начальства, что у них законы строги и по этим законам не должно брать подарков.