Неточные совпадения
Горбуша не имела еще того безобразного вида, который она приобретает впоследствии,
хотя челюсти ее и начали уже немного загибаться и на спине появился небольшой горб. Я распорядился взять только несколько
рыб, а остальных пустить обратно в воду. Все с жадностью набросились на горбушу, но она скоро приелась, и потом уже никто не обращал на нее внимания.
— Моя думай, это место худое, — отвечал он на мой вопрос. — Моя река ходи,
хочу вода бери —
рыба ругается.
Наконец я узнал, в чем дело. В тот момент, когда он
хотел зачерпнуть воды, из реки выставилась голова
рыбы. Она смотрела на Дерсу и то открывала, то закрывала рот.
—
Рыба говори, камень стреляй, тебе, капитан, в тумане худо посмотри, ночью какой-то худой люди ходи… Моя думай, в этом месте черт живи. Другой раз тут моя спи не
хочу!
По дороге я стал расспрашивать его, почему он не
хотел, чтобы я бросил в воду огонь и
рыбу.
Настоящему рыбаку, охотнику-артисту, необходимо изучение нравов рыб, а это самое трудное и темное дело,
хотя рыбы живут и в прозрачных чертогах.
Вечером также рыба берет охотнее, чем в продолжение дня, особенно поздно вечером: тогда и крупная рыба начнет смело ходить около берегов даже на местах очень чистых и мелких, и
хотя рыба ест во всякое время дня, но вечером она жаднее ищет корма.
Неточные совпадения
Меж тем как ее голова мурлыкала песенку жизни, маленькие руки работали прилежно и ловко; откусывая нитку, она смотрела далеко перед собой, но это не мешало ей ровно подвертывать рубец и класть петельный шов с отчетливостью швейной машины.
Хотя Лонгрен не возвращался, она не беспокоилась об отце. Последнее время он довольно часто уплывал ночью ловить
рыбу или просто проветриться.
Хотя распоряжения капитана были вполне толковы, помощник вытаращил глаза и беспокойно помчался с тарелкой к себе в каюту, бормоча: «Пантен, тебя озадачили. Не
хочет ли он попробовать контрабанды? Не выступаем ли мы под черным флагом пирата?» Но здесь Пантен запутался в самых диких предположениях. Пока он нервически уничтожал
рыбу, Грэй спустился в каюту, взял деньги и, переехав бухту, появился в торговых кварталах Лисса.
Все молчали, глядя на реку: по черной дороге бесшумно двигалась лодка, на носу ее горел и кудряво дымился светец, черный человек осторожно шевелил веслами, а другой, с длинным шестом в руках, стоял согнувшись у борта и целился шестом в отражение огня на воде; отражение чудесно меняло формы, становясь похожим то на золотую
рыбу с множеством плавников, то на глубокую, до дна реки, красную яму, куда человек с шестом
хочет прыгнуть, но не решается.
Я простился со всеми: кто
хочет проводить меня пирогом, кто прислал
рыбу на дорогу, и все просят непременно выкушать наливочки, холодненького… Беда с непривычки! Добрые приятели провожают с открытой головой на крыльцо и ждут, пока сядешь в сани, съедешь со двора, — им это ничего. Пора, однако, шибко пора!
Наши съезжали сегодня на здешний берег, были в деревне у китайцев,
хотели купить
рыбы, но те сказали, что и настоящий и будущий улов проданы. Невесело, однако, здесь. Впрочем, давно не было весело: наш путь лежал или по английским портам, или у таких берегов, на которые выйти нельзя, как в Японии, или незачем, как здесь например.