Неточные совпадения
— Нельзя, — возразил Дерсу. — Наша так не могу.
Надо кругом люди давай. Чего-чего одни люди кушай — грех.
В заливе Джигит нам пришлось просидеть около двух недель.
Надо было дождаться мулов во
что бы то ни стало: без вьючных животных мы не могли тронуться в путь. Воспользовавшись этим временем, я занялся обследованием ближайших окрестностей по направлению к заливу Пластун, где в прошлом году у Дерсу произошла встреча с хунхузами. Один раз я ходил на реку Кулему и один раз на север по побережью моря.
На задаваемые вопросы он объяснил,
что, если в тихую погоду туман поднимается кверху и при этом бывает сильное эхо, непременно
надо ждать затяжного дождя.
В это время подошли кони. Услышав наш выстрел, А. И. Мерзляков остановил отряд и пришел узнать, в
чем дело. Решено было для добычи меда оставить двое стрелков.
Надо было сперва дать пчелам успокоиться, а затем морить их дымом и собрать мед. Если бы это не сделали мы, то все равно весь мед съел бы медведь.
Надо сказать,
что в прибрежном районе осыпи больше развиты,
чем к западу от Сихотэ-Алиня.
Они глядели сурово, точно им известна была какая-то тайна, которую во
что бы то ни стало
надо было скрыть от людей.
Оба моих проводника объяснили мне,
что, если во время штиля туман вдруг перестает моросить и начинает подниматься кверху и если при этом раскатистое эхо исчезает,
надо ждать весьма сильного дождя.
Надо было во
что бы то ни стало пройти «щеки», иначе, если станет прибывать вода в реке, мы будем вынуждены совершить большой обход через скалистые сопки Онку и Джугдыни,
что по-удэгейски значит «Чертово жилище».
Кому приходилось странствовать по тайге, тот знает,
что значит во время непогоды найти зверовую фанзу. Во-первых, не
надо заготовлять много дров, а во-вторых, фанза все же теплее, суше и надежнее,
чем палатка. Пока стрелки возились около фанзы, я вместе с Чжан Бао поднялся на ближайшую сопку. Оттуда, сверху, можно было видеть,
что делалось в долине реки Билимбе.
Наутро, 10 августа, я проснулся от сильного шума. Не
надо было выходить из фанзы, чтобы понять, в
чем дело. Дождь лил как из ведра. Сильные порывы ветра сотрясали фанзу до основания.
Следующий день был 15 августа. Все поднялись рано, с зарей. На восточном горизонте темной полосой все еще лежали тучи. По моим расчетам, А.И. Мерзляков с другой частью отряда не мог уйти далеко. Наводнение должно было задержать его где-нибудь около реки Билимбе. Для того чтобы соединиться с ним, следовало переправиться на правый берег реки. Сделать это
надо было как можно скорее, потому
что ниже в реке воды будет больше и переправа труднее.
Как и
надо было ожидать,
чем ниже, тем воды в реке было больше.
Мул, которого взяли с собой Аринин и Сабитов, оказался с ленцой, вследствие
чего стрелки постоянно от нас отставали. Из-за этого мы с Дерсу должны были часто останавливаться и поджидать их. На одном из привалов мы условились с ними,
что в тех местах, где тропы будут разделяться, мы будем ставить сигналы. Они укажут им направление, которого
надо держаться. Стрелки остались поправлять седловку, а мы пошли дальше.
Все время мы шли левым берегом по зверовой тропе. Таких троп здесь довольно много. Они слабо протоптаны и часто теряются в кустах. Четвероногие по ним идут свободно, но для человека движение затруднительно.
Надо иметь большую сноровку, чтобы с ношей за плечами прыгать с камня на камень и карабкаться по уклону более
чем в 40 градусов.
Я уже говорил,
что отличительной чертой здешних рек будет низкая температура воды, поэтому переходить вброд
надо одетым.
Для того чтобы вода не снесла с намеченного пути,
надо крепко держаться на ногах,
что возможно только при условии, если ноги будут обуты.
— Не
надо, капитан, — ответил мне тихонько гольд, усиленно подчеркивая слово «не
надо», и при этом сказал,
что в таких случаях, когда человек вспоминает свою жизнь, его нельзя беспокоить.
Дерсу указывал,
что ель
надо привязать.
Первое,
что я сделал, — поблагодарил гольда за то,
что он вовремя столкнул меня с плота. Дерсу смутился и стал говорить,
что так и
надо было, потому
что если бы он соскочил, а я остался на плоту, то погиб бы наверное, а теперь мы все опять вместе. Он был прав, но тем не менее он рисковал жизнью ради того, чтобы не рисковал ею я.
Как и
надо было ожидать, наше появление вызвало беспокойство среди корейцев. В фанзе было свободно, и потому мы разместились на одном из канов. Дерсу сделал вид,
что не понимает их языка, и внимательно стал прислушиваться к тому,
что они говорили между собою.
Один удар грома был особенно оглушителен. Молния ударила как раз в той стороне, где находилась скалистая сопка. К удару грома примешался еще какой-то сильный шум: произошел обвал.
Надо было видеть, в какое волнение пришел солон! Он решил,
что черт сердится и ломает сопку.
В это время Аринин стал поправлять огонь и задел белку. Она упала. Стрелок поставил ее на прежнее место, но не так, как раньше, а головой вниз. Солон засуетился и быстро повернул ее головой кверху. При этом он сказал,
что жарить белку можно только таким образом, иначе она обидится и охотнику не будет удачи, а рыбу, наоборот,
надо ставить к огню всегда головой вниз, а хвостом кверху.
Я распорядился, чтобы с вечера люди собрали все,
что им
надо, так как завтра Хей-ба-тоу хотел уйти на рассвете.
Мы шли берегом моря и разговаривали о том, как могло случиться,
что Хей-ба-тоу пропал без вести. Этот вопрос мы поднимали уже сотый раз и всегда приходили к одному и тому же выводу:
надо шить обувь и возвращаться к староверам на Амагу.
После короткого отдыха у туземцев на Кусуне я хотел было идти дальше, но они посоветовали мне остаться у них еще на день. Удэгейцы говорили,
что после долгого затишья и морочной погоды
надо непременно ждать очень сильного ветра. Местные китайцы тоже были встревожены. Они часто посматривали на запад. Я спросил, в
чем дело. Они указали на хребет Кямо, покрытый снегом.
Надо было идти дальше, но как-то не хотелось: спутники мои устали, а китайцы были так гостеприимны. Я решил продневать у них еще одни сутки — и хорошо сделал. Вечером в этот день с моря прибежал молодой удэгеец и сообщил радостную весть: Хей-ба-тоу с лодкой возвратился назад и все имущество наше цело. Мои спутники кричали «ура» и радостно пожимали друг другу руки. И действительно, было
чему радоваться; я сам был готов пуститься в пляс.
Пока делались нарты и лыжи, я экскурсировал по окрестностям, но большую часть времени проводил дома.
Надо было все проверить, предусмотреть. Из личного опыта я знал,
что нельзя игнорировать многовековой опыт туземцев. Впоследствии я имел много случаев благодарить удэгейцев за то,
что слушался их советов и делал так, как они говорили.
Наш обоз состоял из восьми нарт [Две нарты принадлежали сопровождавшим нас туземцам.]. В каждой нарте было по 30 кг полезного груза. Ездовых собак мы не имели, потому
что у меня не было денег, да и едва ли на Кусуне нашлось бы их столько, сколько
надо. Поэтому нарты нам пришлось тащить самим.
Чем ближе мы подвигались к перевалу, тем больше становилось наледей. Такие места видны издали по поднимающимся от них испарениям. Чтобы обойти наледи,
надо взбираться на косогоры. На это приходится тратить много сил и времени. Особенно
надо остерегаться, чтобы не промочить ног. В этих случаях незаменимой является удэгейская обувь из рысьей кожи, сшитая жильными нитками.
Как и
надо было ожидать, к рассвету мороз усилился до — 32°С.
Чем дальше мы отходили от Сихотэ-Алиня, тем ниже падала температура. Известно,
что в прибрежных странах очень часто на вершинах гор бывает теплее,
чем в долинах. Очевидно, с удалением от моря мы вступили в «озеро холодного воздуха», наполнявшего долину реки.
Надо заметить,
что летом дикие свиньи отдыхают днем, а ночью кормятся. Зимой обратное: днем они бодрствуют, а на ночь ложатся. Значит, вчерашние кабаны не могли уйти далеко. Началось преследование.
Несколько мгновений я не мог сообразить,
что случилось и
что мне
надо делать. С трудом я согнал с себя собаку, вылез из мешка и подошел к Дерсу.
Наконец Дерсу остановился и стал советоваться со стариком тазой. По его мнению,
надо было возвратиться назад, потому
что тигр не был ранен, снег недостаточно глубок и преследование являлось бесполезной тратой времени.
Мои спутники рассмеялись, а он обиделся. Он понял,
что мы смеемся над его оплошностью, и стал говорить о том,
что «грязную воду» он очень берег. Одни слова, говорил он, выходят из уст человека и распространяются вблизи по воздуху. Другие закупорены в бутылку. Они садятся на бумагу и уходят далеко. Первые пропадают скоро, вторые могут жить сто годов и больше. Эту чудесную «грязную воду» он, Дерсу, не должен был носить вовсе, потому
что не знал, как с нею
надо обращаться.
Когда еще далеко, то обыкновенно идешь не торопясь, но
чем ближе к концу, тем больше волнуешься, начинаешь торопиться, делать промахи и часто попадаешь впросак. В таких случаях
надо взять себя в руки и терпеливо подвигаться, не ускоряя шага.
Случай этот произвел на него сильное впечатление. Он понял,
что в городе
надо жить не так, как хочет он сам, а как этого хотят другие. Чужие люди окружали его со всех сторон и стесняли на каждом шагу. Старик начал задумываться, уединяться; он похудел, осунулся и даже как будто еще более постарел.