Неточные совпадения
В нижнем течении Лефу принимает
в себя с правой стороны два небольших притока: Монастырку и Черниговку. Множество проток и длинных слепых рукавов идет перпендикулярно к реке, наискось и параллельно ей и образует весьма сложную водную систему.
На 8 км ниже Монастырки
горы подходят к Лефу и оканчиваются здесь безымянной сопкой
в 290 м
высоты. У подножия ее расположилась деревня Халкидон. Это было последнее
в здешних местах селение. Дальше к северу до самого озера Ханка жилых мест не было.
К полудню мы поднялись
на лесистый горный хребет, который тянется здесь
в направлении от северо-северо-востока
на юго-юго-запад и
в среднем имеет
высоту около 0,5 км. Сквозь деревья можно было видеть другой такой же перевал, а за ним еще какие-то
горы. Сверху гребень хребта казался краем громадной чаши, а долина — глубокой ямой, дно которой терялось
в тумане.
Утром
на следующий день я пошел осматривать пещеры
в известковых
горах с правой стороны Арзамасовки против устья реки Угловой. Их две: одна вверху
на горе, прямая, похожая
на шахту, длина ее около 100 м,
высота от 2,4 до 3,6 м, другая пещера находится внизу
на склоне
горы. Она спускается вниз колодцем
на 12 м, затем идет наклонно под углом 10°. Раньше это было русло подземной реки.
Ферро — астрономический пункт находится
на мысе Орехова) представляет собой огромный водоем глубиной до 12 м, обставленный со всех сторон гранитными
горами высотой в среднем около 230 м.
Скала Янтун-Лаза
высотой 110 м.
В ней много углублений,
в которых гнездятся дикие голуби.
На самой вершине из плитняковых камней китайцы сложили подобие кумирни. Манзы питают особую любовь к высоким местам; они думают, что, подымаясь
на гору, становятся ближе к богу.
Оставив казаков ожидать нас
в седловине, мы вместе с Дерсу поднялись
на гору. По гипсометрическим измерениям
высота ее равна 1160 м. Подъем, сначала пологий, по мере приближения к вершине становился все круче и круче. Бесспорно, что
гора Тудинза является самой высокой
в этой местности. Вершина ее представляет собой небольшую площадку, покрытую травой и обставленную по краям низкорослой ольхой и березой.
Несколько южнее
в береговых обрывах можно наблюдать выходы вулканического туфа с прослойками горючей серы.
Горы с северной стороны бухты оканчиваются обрывами
высотой 75–98 м с узкой намывной полосой прибоя,
на которую море выбросило множество морской травы.
Каким затерявшимся кажется человек среди этих скалистых
гор, лишенных растительности! Незадолго до сумерек мы взобрались
на перевал,
высота которого измеряется
в 1215 м. Я назвал его Скалистым. Отсюда, сверху, все представляется
в мелком масштабе: вековой лес, растущий
в долине, кажется мелкой щетиной, а хвойные деревья — тоненькими иглами.
Подъем
на перевал,
высота которого измеряется
в 770 м, как со стороны реки Горбуши, так и со стороны реки Синанцы, одинаково пологий. Ближайшие
горы состоят из кварцевого порфира. Отсюда Сихотэ-Алинь постепенно отходит к северо-востоку.
С Тютихе
на Аохобе можно попасть и другой дорогой. Расстояние между ними всего только 7 км. Тропа начинается от того озерка, где мы с Дерсу стреляли уток. Она идет по ключику
на перевал,
высота которого равна 310 м. Редколесье по склонам
гор, одиночные старые дубы
в долинах и густые кустарниковые заросли по увалам — обычные для всего побережья. Спуск
на Аохобе
в 2 раза длиннее, чем подъем со стороны Тютихе. Тропа эта продолжается и далее по побережью моря.
Нам предстояло теперь подняться
на высокую
гору и оттуда спуститься
в седловину.
Высота перевала оказалась равной 740 м.
Горы на левой стороне ее крутые,
на правой — пологие и состоят из полевошпатового порфира. Около устья, у подножия речных террас, можно наблюдать выходы мелкозернистого гранита, который
в обнажениях превращался
в дресвяник. Тропа идет сначала с правой стороны реки, потом около скалы Янтун-Лаза переходит
на левый берег и отсюда взбирается
на перевал
высотой в 160 м.
Неточные совпадения
Она как будто очнулась; почувствовала всю трудность без притворства и хвастовства удержаться
на той
высоте,
на которую она хотела подняться; кроме того, она почувствовала всю тяжесть этого мира
горя, болезней, умирающих,
в котором она жила; ей мучительны показались те усилия, которые она употребляла над собой, чтобы любить это, и поскорее захотелось
на свежий воздух,
в Россию,
в Ергушово, куда, как она узнала из письма, переехала уже ее сестра Долли с детьми.
— Какой ужасный город!
В Москве все так просто… И — тепло. Охотный ряд, Художественный театр, Воробьевы
горы…
На Москву можно посмотреть издали, я не знаю, можно ли видеть Петербург с
высоты, позволяет ли он это? Такой плоский, огромный, каменный… Знаешь — Стратонов сказал: «Мы, политики, хотим сделать деревянную Россию каменной».
По берегам озера аккуратно прилеплены белые домики, вдали они сгруппировались тесной толпой
в маленький город, но висят и над ним, разбросанные по уступам
гор, вползая
на обнаженные, синеватые
высоты к серебряным хребтам снежных вершин.
Португальцы поставили носилки
на траву. «Bella vischta, signor!» — сказали они.
В самом деле, прекрасный вид! Описывать его смешно. Уж лучше снять фотографию: та, по крайней мере, передаст все подробности. Мы были
на одном из уступов
горы,
на половине ее
высоты… и того нет: под ногами нашими целое море зелени, внизу город, точно игрушка; там чуть-чуть видно, как ползают люди и животные, а дальше вовсе не игрушка — океан;
на рейде опять игрушки — корабли,
в том числе и наш.
На высотах горы,
в разных местах вы видите то одиноко стоящий каменный дом, то расчищенное для постройки место: труд и искусство дотронулись уже до скал.