Неточные совпадения
Внутри фанзы, по обе
стороны двери, находятся низенькие печки, сложенные из камня с вмазанными
в них железными котлами. Дымовые ходы от этих печей идут вдоль стен под канами и согревают их. Каны сложены из плитнякового камня и служат для спанья. Они шириной около 2 м и покрыты соломенными циновками. Ходы выведены наружу
в длинную трубу, тоже сложенную из камня, которая стоит немного
в стороне от фанзы и не превышает конька крыши. Спят
китайцы всегда голыми, головой внутрь фанзы и ногами к стене.
Постройка с правой
стороны двора служила конюшней для лошадей и хлевом для рогатого скота. Изъеденная колода и обгрызенные столбы свидетельствуют о том, что лошадям зимой дают мало сена.
Китайцы кормят их резаной соломой вперемешку с бобами. Несмотря на это, лошади у них всегда
в хорошем теле.
3 часа мы шли без отдыха, пока
в стороне не послышался шум воды. Вероятно, это была та самая река Чау-сун, о которой говорил китаец-охотник. Солнце достигло своей кульминационной точки на небе и палило вовсю. Лошади шли, тяжело дыша и понурив головы.
В воздухе стояла такая жара, что далее
в тени могучих кедровников нельзя было найти прохлады. Не слышно было ни зверей, ни птиц; только одни насекомые носились
в воздухе, и чем сильнее припекало солнце, тем больше они проявляли жизни.
Посидев еще немного, я пошел дальше. Все время мне попадался
в пути свежеперевернутый колодник. Я узнал работу медведя. Это его любимейшее занятие. Слоняясь по тайге, он подымает бурелом и что-то собирает под ним на земле.
Китайцы в шутку говорят, что медведь сушит валежник, поворачивая его к солнцу то одной, то другой
стороной.
Сегодня первый раз приказано было сократить выдачу буды наполовину. Но и при этом расчете продовольствия могло хватить только на 2 суток. Если по ту
сторону Сихотэ-Алиня мы не сразу найдем жилые места, придется голодать. По словам
китайцев, раньше
в истоках Вай-Фудзина была зверовая фанза, но теперь они не знают, существует она или нет.
Закусив немного холодной кашицей, оставленной от вчерашнего ужина, мы тронулись
в путь. Теперь проводник-китаец повернул круто на восток. Сразу с бивака мы попали
в область размытых гор, предшествовавших Сихотэ-Алиню. Это были невысокие холмы с пологими склонами. Множество ручьев текло
в разные
стороны, так что сразу трудно ориентироваться и указать то направление, куда стремилась выйти вода.
Стояла китайская фанзочка много лет
в тиши, слушая только шум воды
в ручье, и вдруг все кругом наполнилось песнями и веселым смехом.
Китайцы вышли из фанзы, тоже развели небольшой огонек
в стороне, сели на корточки и молча стали смотреть на людей, так неожиданно пришедших и нарушивших их покой. Мало-помалу песни стрелков начали затихать. Казаки и стрелки последний раз напились чаю и стали устраиваться на ночь.
Палки, которыми работали
китайцы, имели с одной
стороны небольшую сеточку
в виде ковшика, а с другой — железный крючок.
Одна с левой
стороны, у подножия террасы, — низкая и очень живописная, с углублением вроде ниши,
в котором
китайцы устроили кумирню, а другая — с правой, как раз против устья Вангоу, носящая название Янтун-Лаза [Янь-тун-ла-цзы — скала
в виде печной трубы.].
По дороге Дерсу рассказал мне, что исстари к западу от Сихотэ-Алиня жили гольды, а с восточной
стороны — удэгейцы, но потом там появились охотники-китайцы. Действительно, манзовские охотничьи шалаши встречались во множестве. Можно было так соразмерить свой путь, чтобы каждый раз ночевать
в балагане.
На всем протяжении река принимает
в себя с правой
стороны только 2 небольших горных ручья: Тамчасегоу [Да-ма-ча-цзы-гоу — долина, где растет высокая конопля.] и Панчасегоу [Пань-чан-гоу — долина, извилистая, как кишка.]. От места слияния их идет тропа, проложенная тазовскими охотниками и китайцами-соболевщиками.
Сегодня мы устроили походную баню. Для этого была поставлена глухая двускатная палатка. Потом
в стороне на кострах накалили камни, а у
китайцев в большом котле и 2 керосиновых банках согрели воды. Когда все было готово, палатку снаружи смочили водой, внесли
в нее раскаленные камни и стали поддавать пар. Получилась довольно хорошая паровая баня. Правда,
в палатке было тесно и приходилось мыться по очереди. Пока одни мылись, другие калили камни.
Мы так устали за день, что не пошли дальше и остались здесь ночевать. Внутри фанзы было чисто, опрятно. Гостеприимные
китайцы уступили нам свои места на канах и вообще старались всячески услужить. На улице было темно и холодно; со
стороны моря доносился шум прибоя, а
в фанзе было уютно и тепло…
На половине пути от моря, на месте слияния Сицы и Дунцы, с левой
стороны есть скала Да-Лаза. Рассказывают, что однажды какой-то старик
китаец нашел около нее женьшень крупных размеров. Когда корень принесли
в фанзу, сделалось землетрясение, и все люди слышали, как ночью скала Да-Лаза стонала. По словам
китайцев, река Санхобе на побережье моря является северной границей, до которой произрастает женьшень. Дальше на север никто его не встречал.
После принятия
в себя Тайцзибери Иман поворачивает на запад. Здесь он шириною около 140 м, глубиной 3–4 м. Дальше с левой
стороны в него впадают две маленькие речки: Шаньдапоуза [Сань-да-пао-цзы — третья большая заводь.] (8 км) и Кауланьтунь [Као-лян-тун — снежный поселок.] (15 км). Последнюю
китайцы называют Динзахе (Золотая река).
Неточные совпадения
Только из этого Китая выходят не
китайцы и не китайки, а выходит Миша и говорит: «Маменька, подите сюда,
в Китай!» Вот будто я сбираюсь к нему идти, а народ сзади меня кричит: «Не ходи к нему, он обманывает: Китай не там, Китай на нашей
стороне».
Мы с ним гуляли по улицам, и если впереди нас шел
китаец и, не замечая нас, долго не сторонился с дороги, Стокс без церемонии брал его за косу и оттаскивал
в сторону.
Вот уж другие сутки огибаем острова Гото с окружающими их каменьями. Делают опись берегам, но течение мешает: относит
в сторону. Недаром у
китайцев есть поговорка: хороши японские товары, да трудно обойти Гото. Особенно для их судов — это задача. Всех островов Гото, кажется, пять.
Вы едва являетесь
в порт к индийцам, к
китайцам, к диким — вас окружают лодки, как окружили они здесь нас: прачка-китаец или индиец берет ваше тонкое белье, крахмалит, моет, как
в Петербурге; является портной, с длинной косой,
в кофте и шароварах, показывает образчики сукон, материй, снимает мерку и шьет европейский костюм; съедете на берег — жители не разбегаются
в стороны, а встречают толпой, не затем чтоб драться, а чтоб предложить карету, носилки, проводить
в гостиницу.
Одега 2-я (по-удэгейски Одэхе) с левой
стороны принимает
в себя ключ Луговой. Раньше, по рассказам
китайцев, здесь была небольшая лудева, но она сгорела.
Китайцы ее возобновлять не стали и ушли на реку Пхусун.