Неточные совпадения
Перейдя через невысокий хребет, мы попали в соседнюю долину, поросшую густым лесом. Широкое и сухое ложе горного ручья пересекало ее поперек. Тут мы разошлись. Я пошел по галечниковой отмели налево, а Олентьев — направо. Не прошло и 2 минут, как вдруг в его
стороне грянул выстрел. Я обернулся и в это мгновение увидел, как что-то гибкое и пестрое мелькнуло в воздухе. Я бросился к Олентьеву. Он поспешно заряжал винтовку, но, как на грех,
один патрон застрял в магазинной коробке, и затвор не закрывался.
Он упал на дерево и повис на нем так, что голова и передние лапы свесились по
одну сторону, а задняя часть тела — по другую.
Пока он ел, я продолжал его рассматривать. У его пояса висел охотничий нож. Очевидно, это был охотник. Руки его были загрубелые, исцарапанные. Такие же, но еще более глубокие царапины лежали на лице:
одна на лбу, а другая на щеке около уха. Незнакомец снял повязку, и я увидел, что голова его покрыта густыми русыми волосами; они росли в беспорядке и свешивались по
сторонам длинными прядями.
Я взглянул в указанном направлении и увидел какое-то темное пятно. Я думал, что это тень от облака, и высказал Дерсу свое предположение. Он засмеялся и указал на небо. Я посмотрел вверх. Небо было совершенно безоблачным: на беспредельной его синеве не было ни
одного облачка. Через несколько минут пятно изменило свою форму и немного передвинулось в
сторону.
В
стороне глухо шумела река; где-то за деревней лаяла собака; в
одной из фанз плакал ребенок. Я завернулся в бурку, лег спиной к костру и сладко уснул.
К полудню мы доехали еще до
одной возвышенности, расположенной на самом берегу реки, с левой
стороны. Сопка эта высотою 120–140 м покрыта редколесьем из дуба, березы, липы, клена, ореха и акаций. Отсюда шла тропинка, вероятно, к селу Вознесенскому, находящемуся западнее, километрах в двенадцати.
Вместо постели у каждого имелись тонкие войлоки, обшитые с
одной стороны непромокаемым брезентом, под которые подвертывались края пологов.
Идя по линии затесок, мы скоро нашли соболиные ловушки. Некоторые из них были старые, другие новые, видимо, только что выстроенные.
Одна ловушка преграждала дорогу. Кожевников поднял бревно и сбросил его в
сторону. Под ним что-то лежало. Это оказались кости соболя.
Часов в 8 вечера на западе начала сверкать молния, и послышался отдаленный гром. Небо при этом освещении казалось иллюминованным. Ясно и отчетливо было видно каждое отдельное облачко. Иногда молнии вспыхивали в
одном месте, и мгновенно получались электрические разряды где-нибудь в другой
стороне. Потом все опять погружалось в глубокий мрак. Стрелки начали было ставить палатки и прикрывать брезентами седла, но тревога оказалась напрасной. Гроза прошла
стороной. Вечером зарницы долго еще играли на горизонте.
Деревня Нотохоуза —
одно из самых старых китайских поселений в Уссурийском крае. Во времена Венюкова (1857 год) сюда со всех
сторон стекались золотопромышленники, искатели женьшеня, охотники и звероловы. Старинный путь, которым уссурийские манзы сообщались с постом Ольги, лежал именно здесь. Вьючные караваны их шли мимо Ното по реке Фудзину через Сихотэ-Алинь к морю. Этой дорогой предстояло теперь пройти и нам.
На другой
стороне реки виднелась фанза. Здесь жили 2 китайца.
Один из них был хромой, другой слепой.
3 часа мы шли без отдыха, пока в
стороне не послышался шум воды. Вероятно, это была та самая река Чау-сун, о которой говорил китаец-охотник. Солнце достигло своей кульминационной точки на небе и палило вовсю. Лошади шли, тяжело дыша и понурив головы. В воздухе стояла такая жара, что далее в тени могучих кедровников нельзя было найти прохлады. Не слышно было ни зверей, ни птиц; только
одни насекомые носились в воздухе, и чем сильнее припекало солнце, тем больше они проявляли жизни.
Я весь ушел в созерцание природы и совершенно забыл, что нахожусь
один, вдали от бивака. Вдруг в
стороне от себя я услышал шорох. Среди глубокой тишины он показался мне очень сильным. Я думал, что идет какое-нибудь крупное животное, и приготовился к обороне, но это оказался барсук. Он двигался мелкой рысцой, иногда останавливался и что-то искал в траве; он прошел так близко от меня, что я мог достать его концом ружья. Барсук направился к ручью, полакал воду и заковылял дальше. Опять стало тихо.
Посидев еще немного, я пошел дальше. Все время мне попадался в пути свежеперевернутый колодник. Я узнал работу медведя. Это его любимейшее занятие. Слоняясь по тайге, он подымает бурелом и что-то собирает под ним на земле. Китайцы в шутку говорят, что медведь сушит валежник, поворачивая его к солнцу то
одной, то другой
стороной.
Реки Уссурийского края обладают свойством после каждого наводнения перемещать броды с
одного места на другое. Найти замытую тропу не так-то легко. На розыски ее были посланы люди в разные
стороны. Наконец тропа была найдена, и мы весело пошли дальше.
С
одного дерева снялась большая хищная птица. Это был царь ночи — уссурийский филин. Он сел на сухостойную ель и стал испуганно озираться по
сторонам. Как только мы стали приближаться к нему, он полетел куда-то в
сторону. Больше мы его не видели.
Чем более мы углублялись в горы, тем порожистее становилась река. Тропа стала часто переходить с
одного берега на другой. Деревья, упавшие на землю, служили природными мостами. Это доказывало, что тропа была пешеходная. Помня слова таза, что надо придерживаться конной тропы, я удвоил внимание к югу. Не было сомнения, что мы ошиблись и пошли не по той дороге. Наша тропа, вероятно, свернула в
сторону, а эта, более торная, несомненно, вела к истокам Улахе.
Спуск с хребта в
сторону Вай-Фудзина, как я уже сказал, был крутой. Перед нами было глубокое ущелье, заваленное камнями и буреломом. Вода, стекающая каскадами, во многих местах выбила множество ям, замаскированных папоротниками и представляющих собой настоящие ловушки. Гранатман толкнул
одну глыбу. При падении своем она увлекла другие камни и произвела целый обвал.
Живут они небольшими табунами в таких местах, где с
одной стороны есть хвойно-смешанный лес, а с другой — неприступные скалы.
С Крестовой горы можно было хорошо рассмотреть все окрестности. В
одну сторону шла широкая долина Вай-Фудзина. Вследствие того что около реки Сандагоу она делает излом, конца ее не видно. Сихотэ-Алинь заслоняли теперь другие горы. К северо-западу протянулась река Арзамасовка. Она загибала на север и терялась где-то в горах. Продолжением бухты Тихой пристани является живописная долина реки Ольги, текущей параллельно берегу моря.
В
одном месте река делала изгиб, русло ее проходило у противоположного берега, а с нашей
стороны вытянулась длинная коса. На ней мы и расположились биваком; палатку поставили у края берегового обрыва лицом к реке и спиною к лесу, а впереди развели большой огонь.
Хребет, по которому мы теперь шли, состоял из ряда голых вершин, подымающихся
одна над другою в восходящем порядке. Впереди, в 12 км, перпендикулярно к нему шел другой такой же хребет. В состав последнего с правой
стороны входила уже известная нам Тазовская гора. Надо было достигнуть узла, где соединялись оба хребта, и оттуда начать спуск в долину Сандагоу.
Утром на следующий день я пошел осматривать пещеры в известковых горах с правой
стороны Арзамасовки против устья реки Угловой. Их две:
одна вверху на горе, прямая, похожая на шахту, длина ее около 100 м, высота от 2,4 до 3,6 м, другая пещера находится внизу на склоне горы. Она спускается вниз колодцем на 12 м, затем идет наклонно под углом 10°. Раньше это было русло подземной реки.
Вдруг в
одном месте я поскользнулся и упал, больно ушибив колено о камень. Я со стоном опустился на землю и стал потирать больную ногу. Через минуту прибежал Леший и сел рядом со мной. В темноте я его не видел — только ощущал его теплое дыхание. Когда боль в ноге утихла, я поднялся и пошел в ту
сторону, где было не так темно. Не успел я сделать и 10 шагов, как опять поскользнулся, потом еще раз и еще.
Тотчас мы стали сушиться. От намокшей одежды клубами повалил пар. Дым костра относило то в
одну, то в другую
сторону. Это был верный признак, что дождь скоро перестанет. Действительно, через полчаса он превратился в изморось. С деревьев продолжали падать еще крупные капли.
Палки, которыми работали китайцы, имели с
одной стороны небольшую сеточку в виде ковшика, а с другой — железный крючок.
Своими сильными щупальцами он цеплялся за камни, иногда махал ими по воздуху, затем вдруг стремительно бросался в
одну какую-нибудь
сторону с намерением прорваться к открытому морю.
Длина всей реки 68 км. Протекает она по типичной денудационной долине, которая как бы слагается из ряда обширных котловин. Особенно это заметно около ее притоков. В долине Тадушу сильно развиты речные террасы. Они тянутся все время то с
одной, то с другой
стороны почти до самых истоков.
Одна с левой
стороны, у подножия террасы, — низкая и очень живописная, с углублением вроде ниши, в котором китайцы устроили кумирню, а другая — с правой, как раз против устья Вангоу, носящая название Янтун-Лаза [Янь-тун-ла-цзы — скала в виде печной трубы.].
Через час наблюдатель со
стороны увидел бы такую картину: на поляне около ручья пасутся лошади; спины их мокры от дождя. Дым от костров не подымается кверху, а стелется низко над землей и кажется неподвижным. Спасаясь от комаров и мошек, все люди спрятались в балаган.
Один только человек все еще торопливо бегает по лесу — это Дерсу: он хлопочет о заготовке дров на ночь.
Они тихонько пищали и проворно осматривали каждую складку на дереве и действовали своими коническими клювами, как долотом, нанося удары не прямо, а сбоку, то с
одной, то с другой
стороны.
На рассвете (это было 12 августа) меня разбудил Дерсу. Казаки еще спали. Захватив с собой гипсометры, мы снова поднялись на Сихотэ-Алинь. Мне хотелось смерить высоту с другой
стороны седловины. Насколько я мог уяснить, Сихотэ-Алинь тянется здесь в направлении к юго-западу и имеет пологие склоны, обращенные к Дананце, и крутые к Тадушу. С
одной стороны были только мох и хвоя, с другой — смешанные лиственные леса, полные жизни.
С
одной стороны ими было съедено так много породы, что образовалась выемка около аршина глубиной.
Раньше всех проснулись бакланы. Они медленно, не торопясь, летели над морем куда-то в
одну сторону, вероятно, на корм. Над озером, заросшим травой, носились табуны уток. В море, на земле и в воздухе стояла глубокая тишина.
Сегодня мы устроили походную баню. Для этого была поставлена глухая двускатная палатка. Потом в
стороне на кострах накалили камни, а у китайцев в большом котле и 2 керосиновых банках согрели воды. Когда все было готово, палатку снаружи смочили водой, внесли в нее раскаленные камни и стали поддавать пар. Получилась довольно хорошая паровая баня. Правда, в палатке было тесно и приходилось мыться по очереди. Пока
одни мылись, другие калили камни.
Я сел на пень с
одной стороны, Дерсу — с другой и стали ждать.
Он молча указал рукой. Я поглядел в ту
сторону, но ничего не видел. Дерсу посоветовал мне смотреть не на землю, а на деревья. Тогда я заметил, что
одно дерево затряслось, потом еще и еще раз. Мы встали и тихонько двинулись вперед. Скоро все разъяснилось. На дереве сидел белогрудый медведь и лакомился желудями.
Многие охотники рассказывают о том, что они били медведя без всякого страха, и выставляют при этом только комичные
стороны охоты. По рассказу
одних, медведь убегает после выстрела; другие говорят, что он становится на задние лапы и идет навстречу охотнику, и что в это время в него можно влепить несколько пуль. Дерсу не соглашался с этим. Слушая такие рассказы, он сердился, плевался, но никогда не вступал в пререкания.
С западной
стороны в него впадает река Сеохобе (то есть Река первого снега), почему-то названная на морских картах Ядихой. Местность между озерами сильно заболочена. Только
один вал из песка и гальки отделяет их от моря. Здесь мы видим опять исчезнувшую бухту. Когда-то залив этот был много длиннее и загибался на север.
Когда на другой день я поднялся, солнце было уже высоко. Напившись чаю, мы взяли свои котомки и пошли к перевалу. Здесь тропа долгое время идет по хребту, огибая его вершины то с
одной, то с другой
стороны. Поэтому кажется, что она то подымается, то опускается и как будто пересекает несколько горных отрогов.
Река Сица течет в направлении к юго-западу. Свое начало она берет с Сихотэ-Алиня (перевала на реку Иман) и принимает в себя только 2 притока.
Один из них Нанца [Нан-ча — южное разветвление.], длиной в 20 км, находится с правой
стороны с перевалом на Иодзыхе. От истоков Нанца сперва течет к северу, потом к северо-востоку и затем к северо-западу. В общем, если смотреть вверх по долине, в сумме действительно получается направление южное.
Один раз мы пробовали было свернуть с тропы в
сторону и через несколько шагов попали в такой бурелом, что еле-еле выбрались обратно.
Дерсу не ответил и молча продолжал укреплять свою палатку. Он забился под скалу, с
одной стороны приворотил большой пень и обложил его камнями, а дыры между ними заткнул мхом. Сверху он еще натянул свою палатку, а впереди разложил костер. Мне так показалось у него уютно, что я немедленно перебрался к нему со своими вещами.
В 2 км от устья ее с правой
стороны издавна живут удэгейцы. Стойбище их состоит из 4 фанз. В 1906 году их тут было только 15 человек обоего пола. В
одном переходе от Арму, ниже по Иману, есть другое удэгейское стойбище, Лаолю, с населением в восемь человек. Лаолю представляет собой поляну с правой
стороны реки длиной 4 км и шириной 1,5 км.
После принятия в себя Арму Иман вдруг суживается и течет без протоков в виде
одного русла шириной от 80 до 100 м, отчего быстрота течения его значительно увеличивается. Здесь горы подходят вплотную к реке и теснят ее то с
одной, то с другой
стороны. На всем этом протяжении преобладающая горная порода — все те же глинистые сланцы.
Иман мало где течет
одним руслом, чаще он разбивается на протоки. Некоторые из них имеют значительную длину и далеко отходят в
сторону. Из них наиболее замечательны Тагоуза [Да-гоу-цзы — большая долина.], Наллю и Картунская.