Неточные совпадения
В этих
местах Лефу принимает
в себя 4 притока: Малую Лефу и Пичинзу —
с левой
стороны и Ивановку и Лубянку —
с правой.
По всем признакам видно было, что горы кончаются. Они отодвинулись куда-то
в сторону, и на
место их выступили широкие и пологие увалы, покрытые кустарниковой порослью. Дуб и липа дровяного характера
с отмерзшими вершинами растут здесь кое-где группами и
в одиночку. Около самой реки — частые насаждения ивы, ольхи и черемухи. Наша тропа стала принимать влево,
в горы, и увела нас от реки километра на четыре.
В нижнем течении Лефу принимает
в себя
с правой
стороны два небольших притока: Монастырку и Черниговку. Множество проток и длинных слепых рукавов идет перпендикулярно к реке, наискось и параллельно ей и образует весьма сложную водную систему. На 8 км ниже Монастырки горы подходят к Лефу и оканчиваются здесь безымянной сопкой
в 290 м высоты. У подножия ее расположилась деревня Халкидон. Это было последнее
в здешних
местах селение. Дальше к северу до самого озера Ханка жилых
мест не было.
В стороне звонко куковала кукушка. Осторожная и пугливая, она не сидела на
месте, то и дело шныряла
с ветки на ветку и
в такт кивала головой, подымая хвост кверху. Не замечая опасности, кукушка бесшумно пролетела совсем близко от меня, села на дерево и начала было опять куковать, но вдруг испугалась, оборвала на половине свое кукование и торопливо полетела обратно.
Реки Уссурийского края обладают свойством после каждого наводнения перемещать броды
с одного
места на другое. Найти замытую тропу не так-то легко. На розыски ее были посланы люди
в разные
стороны. Наконец тропа была найдена, и мы весело пошли дальше.
Спуск
с хребта
в сторону Вай-Фудзина, как я уже сказал, был крутой. Перед нами было глубокое ущелье, заваленное камнями и буреломом. Вода, стекающая каскадами, во многих
местах выбила множество ям, замаскированных папоротниками и представляющих собой настоящие ловушки. Гранатман толкнул одну глыбу. При падении своем она увлекла другие камни и произвела целый обвал.
Живут они небольшими табунами
в таких
местах, где
с одной
стороны есть хвойно-смешанный лес, а
с другой — неприступные скалы.
Вчера мы до того были утомлены, что далее не осмотрелись как следует, было не до наблюдений. Только сегодня, после сытного завтрака, я решил сделать прогулку по окрестностям.
В средней части долина реки Аввакумовки шириной около 0,5 км.
С правой
стороны ее тянутся двойные террасы,
с левой — скалистые сопки, состоящие из трахитов, конгломератов и брекчий. Около террас можно видеть длинное болото. Это
место, где раньше проходила река. Во время какого-то большого наводнения она проложила себе новое русло.
Самым большим притоком Вай-Фудзина будет река Арзамасовка. Она впадает
в него
с левой
стороны. Немного выше устья Арзамасовки, на возвышенном
месте, расположился маленький русский поселок Веткино.
В одном
месте река делала изгиб, русло ее проходило у противоположного берега, а
с нашей
стороны вытянулась длинная коса. На ней мы и расположились биваком; палатку поставили у края берегового обрыва лицом к реке и спиною к лесу, а впереди развели большой огонь.
Из притоков Хулуая наибольшего внимания заслуживает Тихий ключ, впадающий
с правой
стороны. По этому ключу идет тропа на Арзамасовку. Ключ этот вполне оправдывает свое название.
В нем всегда царит тишина, свойственная
местам болотистым. Растительность по долине мелкорослая, редкая и состоит главным образом из белой березы и кустарниковой ольхи. Первые разбросаны по всей долине
в одиночку и небольшими группами, вторые образуют частые насаждения по берегам реки.
От
места слияния Ли-Фудзина
с Синанцей начинается Фудзин. Горы
с левой
стороны состоят из выветрелого туфа и кварцевого порфира. Прилегающая часть долины покрыта лесом, заболоченным и заваленным колодником. Поэтому тропа здесь идет косогорами
в полгоры, а через 2 км опять спускается
в долину.
Долина реки Поугоу представляет собой довольно широкий распадок. Множество горных ключей впадает
в него
с той и
с другой
стороны. Пологие холмы и высокие реки, вдающиеся
в долину
с боков, покрыты редким лиственным лесом и кустарниковой порослью. Это и есть самые любимые
места диких козуль.
На всем протяжении река принимает
в себя
с правой
стороны только 2 небольших горных ручья: Тамчасегоу [Да-ма-ча-цзы-гоу — долина, где растет высокая конопля.] и Панчасегоу [Пань-чан-гоу — долина, извилистая, как кишка.]. От
места слияния их идет тропа, проложенная тазовскими охотниками и китайцами-соболевщиками.
При приближении человека они испуганно,
с криком снимались
с места и летели сначала
в море, потом вдруг круто поворачивали
в сторону и разом, точно по команде, садились снова на берег.
Запасшись такими рожками, мы
с Дерсу отправились
в лес и, отойдя от бивака
с километр, разошлись
в разные
стороны. Выбрав
место, где заросли были не так густы, я сел на пень и стал ждать.
После полудня мы как-то сбились
с дороги и попали на зверовую тропу. Она завела нас далеко
в сторону. Перейдя через горный отрог, покрытый осыпями и почти лишенный растительности, мы случайно вышли на какую-то речку. Она оказалась притоком Мутухе. Русло ее во многих
местах было завалено буреломным лесом. По этим завалам можно судить о размерах наводнений. Видно, что на Мутухе они коротки, но чрезвычайно стремительны, что объясняется близостью гор и крутизной их склонов.
Когда медведь был от меня совсем близко, я выстрелил почти
в упор. Он опрокинулся, а я отбежал снова. Когда я оглянулся назад, то увидел, что медведь катается по земле.
В это время
с правой
стороны я услышал еще шум. Инстинктивно я обернулся и замер на
месте. Из кустов показалась голова другого медведя, но сейчас же опять спряталась
в зарослях. Тихонько, стараясь не шуметь, я побежал влево и вышел на реку.
Тут только мы заметили, что к лежбищу ни
с какой
стороны подойти было нельзя. Справа и слева оно замыкалось выдающимися
в море уступами, а со
стороны суши были отвесные обрывы 50 м высотой. К сивучам можно было только подъехать на лодке. Убитого сивуча взять
с собой мы не могли; значит, убили бы его зря и бросили бы на
месте.
На половине пути от моря, на
месте слияния Сицы и Дунцы,
с левой
стороны есть скала Да-Лаза. Рассказывают, что однажды какой-то старик китаец нашел около нее женьшень крупных размеров. Когда корень принесли
в фанзу, сделалось землетрясение, и все люди слышали, как ночью скала Да-Лаза стонала. По словам китайцев, река Санхобе на побережье моря является северной границей, до которой произрастает женьшень. Дальше на север никто его не встречал.
Иман еще не замерз и только по краям имел забереги. На другом берегу, как раз против того
места, где мы стояли, копошились какие-то маленькие люди. Это оказались удэгейские дети. Немного дальше,
в тальниках, виднелась юрта и около нее амбар на сваях. Дерсу крикнул ребятишкам, чтобы они подали лодку. Мальчики испуганно посмотрели
в нашу
сторону и убежали. Вслед за тем из юрты вышел мужчина
с ружьем
в руках. Он перекинулся
с Дерсу несколькими словами и затем переехал
в лодке на нашу
сторону.
Расспросив удэгейцев о дороге, мы отправились дальше и очень скоро дошли до того
места, где Иман поворачивает на северо-запад. Здесь
в углу
с левой
стороны примыкает к реке большая поляна. Она длиной 5 км и шириной около 2 км.
В конце ее находятся четыре фанзы.
От Сидатуна долина Имана носит резко выраженный денудационный характер. Из мелких притоков ее
в этом
месте замечательны:
с правой
стороны Дандагоу [Дунь-да-гоу — большая восточная долина.] (
с перевалом на Арму), потом — Хуангзегоу [Хуа-цзянь-гоу — долина,
в которой много цветов.] и Юпигоу [Ю-пи-гоу — долина рыбьей кожи.], далее — Могеудзгоу [Мо-чу-цзы-гоу — долина, где растет много грибов.] и Туфангоу [Ту-фан-гоу — долина
с домами из земли.].
Неточные совпадения
В следующую речь Стародума Простаков
с сыном, вышедшие из средней двери, стали позади Стародума. Отец готов его обнять, как скоро дойдет очередь, а сын подойти к руке. Еремеевна взяла
место в стороне и, сложа руки, стала как вкопанная, выпяля глаза на Стародума,
с рабским подобострастием.
Претерпеть Бородавкина для того, чтоб познать пользу употребления некоторых злаков; претерпеть Урус-Кугуш-Кильдибаева для того, чтобы ознакомиться
с настоящею отвагою, — как хотите, а такой удел не может быть назван ни истинно нормальным, ни особенно лестным, хотя,
с другой
стороны, и нельзя отрицать, что некоторые злаки действительно полезны, да и отвага, употребленная
в свое время и
в своем
месте, тоже не вредит.
— Я не высказываю своего мнения о том и другом образовании, —
с улыбкой снисхождения, как к ребенку, сказал Сергей Иванович, подставляя свой стакан, — я только говорю, что обе
стороны имеют сильные доводы, — продолжал он, обращаясь к Алексею Александровичу. — Я классик по образованию, но
в споре этом я лично не могу найти своего
места. Я не вижу ясных доводов, почему классическим наукам дано преимущество пред реальными.
Уже совсем стемнело, и на юге, куда он смотрел, не было туч. Тучи стояли
с противной
стороны. Оттуда вспыхивала молния, и слышался дальний гром. Левин прислушивался к равномерно падающим
с лип
в саду каплям и смотрел на знакомый ему треугольник звезд и на проходящий
в середине его млечный путь
с его разветвлением. При каждой вспышке молнии не только млечный путь, но и яркие звезды исчезали, но, как только потухала молния, опять, как будто брошенные какой-то меткой рукой, появлялись на тех же
местах.
Когда дорога понеслась узким оврагом
в чащу огромного заглохнувшего леса и он увидел вверху, внизу, над собой и под собой трехсотлетние дубы, трем человекам
в обхват, вперемежку
с пихтой, вязом и осокором, перераставшим вершину тополя, и когда на вопрос: «Чей лес?» — ему сказали: «Тентетникова»; когда, выбравшись из леса, понеслась дорога лугами, мимо осиновых рощ, молодых и старых ив и лоз,
в виду тянувшихся вдали возвышений, и перелетела мостами
в разных
местах одну и ту же реку, оставляя ее то вправо, то влево от себя, и когда на вопрос: «Чьи луга и поемные
места?» — отвечали ему: «Тентетникова»; когда поднялась потом дорога на гору и пошла по ровной возвышенности
с одной
стороны мимо неснятых хлебов: пшеницы, ржи и ячменя,
с другой же
стороны мимо всех прежде проеханных им
мест, которые все вдруг показались
в картинном отдалении, и когда, постепенно темнея, входила и вошла потом дорога под тень широких развилистых дерев, разместившихся врассыпку по зеленому ковру до самой деревни, и замелькали кирченые избы мужиков и крытые красными крышами господские строения; когда пылко забившееся сердце и без вопроса знало, куды приехало, — ощущенья, непрестанно накоплявшиеся, исторгнулись наконец почти такими словами: «Ну, не дурак ли я был доселе?