Когда в социальной жизни отношения между людьми волчьи, когда человек угнетает и эксплуатирует человека, то от этого меняется и
духовная жизнь людей, меняется даже богопознание.
Неточные совпадения
Духовная жизнь средневекового
человека будет основана на гармонии с Богом.
Духовная жизнь есть истина, но она есть также и
жизнь человека, всего
человека.
Огромное значение для судеб
духовной жизни имеет техника и ее возрастающая власть над
человеком.
Страсти и вожделения не только притягивают
человека вниз, но искажают и самую
духовную жизнь.
Ограничения человеческих потребностей требует не только христианство, не только
духовное возрождение
человека, но всякое сознательное отношение к
жизни, всякая поставленная себе
человеком цель.
Это даже, вероятно, единственная форма аскезы, которую признает современный
человек и практикует ее с большей легкостью и охотой, чем аскезу для
жизни духовной.
Тогда
духовная жизнь представляется столкновением внешних для
человека сил, которыми он чувствует себя раздавленным.
Духовная жизнь поставлена перед страданием, страданиями собственными и страданиями других
людей.
Но страдание имеет смысл совсем не потому, что оно необходимо и справедливо, что оно есть высший закон
жизни, а потому, что оно есть опыт свободы и путь
человека и что
человек может обнаружить в этом пути свою
духовную победу, может достигнуть освобождения и просветления, может выполнить завет любви и милосердия.
Но выходит из тварности в божественную
жизнь не природный
человек, как душевно-телесное существо, а
духовный человек, через
духовное начало в
человеке.
Возрастающая
духовная жизнь синтезирует душевную и даже телесную
жизнь человека, останавливает аналитическое расчленение и распадение целостной личности.
Молитва есть диалог
человека с Богом, и она стоит в центре христианской
духовной жизни.
Именно понимание
духовной жизни как личного спасения вело к отрицанию творчества
человека как проявления духовности.
Все старые христианские руководства к
духовной жизни учили, что
человек должен нести крест.
Именно обращенность
человека не к личному только спасению, но и к социальному преображению раскрывает личное, глубоко личное призвание в
духовной жизни.
Социальная
жизнь целиком зависит от
духовного состояния
людей.
Гарантия и безопасность связаны с социальной
жизнью людей, а не с
духовной жизнью.
Власть относится не к
духовной жизни, а к социальным отношениям
людей.
Духовная жизнь есть освобождение от рабства, от магической заколдованности
человека, от иллюзий сознания и от подавленности бессознательной родовой традицией, от всякого рода табу, мешающих свободному движению.
Для
духовной жизни необходима встреча
человека и Бога, человеческой воли и Божественной воли.
Для понимания
духовной жизни очень важно понять, что действие Бога, действие Святого Духа, действие благодати на
человека не есть каузальное, причинное, как не есть и действие властвования.
Для выражения своей
духовной жизни человек должен двигать руками, ногами, языком, т. е. прибегать к материальным знакам, без которых нельзя выразить любви или ненависти, нельзя осуществить волевых стремлений.
Если живешь духовной жизнью, то при всяком разъединении с людьми чувствуешь духовное страдание. Для чего это страдание? А для того, что как боль телесная указывает на опасность, угрожающую телесной жизни, так это духовное страдание указывает на опасность, угрожающую
духовной жизни человека.
Неточные совпадения
— Может быть, и есть… Но его надо знать… Он особенный, удивительный
человек. Он живет одною
духовною жизнью. Он слишком чистый и высокой души
человек.
— Вот, я даже записала два, три его парадокса, например: «Торжество социальной справедливости будет началом
духовной смерти
людей». Как тебе нравится? Или: «Начало и конец
жизни — в личности, а так как личность неповторима, история — не повторяется». Тебе скучно? — вдруг спросила она.
— Наши отцы слишком усердно занимались решением вопросов материального характера, совершенно игнорируя загадки
духовной жизни. Политика — область самоуверенности, притупляющей наиболее глубокие чувства
людей. Политик — это ограниченный
человек, он считает тревоги духа чем-то вроде накожной болезни. Все эти народники, марксисты —
люди ремесла, а
жизнь требует художников, творцов…
—
Людей, которые женщинам покорствуют, наказывать надо, — говорил Диомидов, — наказывать за то, что они в угоду вам захламили, засорили всю
жизнь фабриками для пустяков, для шпилек, булавок, духов и всякие ленты делают, шляпки, колечки, сережки — счету нет этой дряни! И никакой
духовной жизни от вас нет, а только стишки, да картинки, да романы…
И, стремясь возвыситься над испытанным за этот день, — возвыситься посредством самонасыщения словесной мудростью, — Самгин повторил про себя фразы недавно прочитанного в либеральной газете фельетона о текущей литературе; фразы звучали по-новому задорно, в них говорилось «о
духовной нищете
людей, которым
жизнь кажется простой, понятной», о «величии мучеников независимой мысли, которые свою
духовную свободу ценят выше всех соблазнов мира».