Неточные совпадения
В сфере
религиозной сознательный социалистический пролетариат усвоил себе старый буржуазный атеизм и старую буржуазную материалистическую философию, в сфере моральной — старую буржуазную утилитарную мораль, в сфере
жизни художественной он унаследовал буржуазную отчужденность от красоты, буржуазную нелюбовь к символизму и буржуазную любовь к реализму.
Одинаково можно найти это чувство и в низах народной
жизни, и на вершинах, в русской литературе, у Достоевского и Соловьева, в современных
религиозных исканиях.
Воля к новой, лучшей, преображенной
жизни может быть не только «социалистической» волей, она может быть и
религиозной, христианской волей.
Нелепо и нечестиво чудеса
жизни религиозной переносить на
жизнь политическую и социальную, придавая относительному абсолютный характер.
Рушатся экономические основы духовно-культурной
жизни в России, потому что разложились духовные основы экономической
жизни, нравственная и
религиозная дисциплина трудящейся личности.
Когда померкли
религиозные надежды и ослабела духовная
жизнь, остается сорвать земной рай, использовать мгновения этой бессмысленной
жизни.
Религиозное народничество славянофилов всегда под словом народ понимало простонародье, верное старым русским устоям и заветам, и очень связывало себя с материальными условиями
жизни, с крестьянской общиной, с натуральным хозяйством, с патриархальной демократией.
Разрушение всякого иерархизма в государстве, в обществе, в культуре, в
жизни религиозной есть возвращение к первоначальному хаотическому состоянию, оно разрушает человека, который есть высший иерархический чин во вселенной, и отдает человека во власть низших хаотических стихий, которые претендуют на равенство с человеком.
Он привык переносить
религиозную абсолютность на
жизнь общественную, где все относительно.
Достоевский проповедовал, что русский народ — народ богоносец. Лучшие русские люди верили, что в скрытой глубине русской народной
жизни таятся возможности высших
религиозных откровений. Но вот грянула революция и привела в бурное движение необъятное море народной
жизни. Народ, безмолвствовавший тысячу лет, захотел, наконец, выговориться.
И задачу наших дней для
жизни церкви нужно видеть прежде всего в том, что самый церковный народ и церковная иерархия ныне призываются к активности и самодеятельности во всем (между прочим и в деле
религиозного воспитания).
Если в Русской православной церкви совсем почти не было
жизни прихода, не было соборности, то вина лежит не на Церкви Христовой с ее непреходящими святынями, а на церковном народе, на человеческих грехах иерархии, на человеческой
религиозной немощи.
И те, которые своим
религиозным сознанием закрепили и освятили эту слабость человеческой активности, виновны в ослаблении и падении церковной
жизни.
Активность церкви в исторической
жизни предполагает положительную
религиозную силу человеческой стороны церковного организма.
Духовными основами
жизни народа могут быть лишь
религиозные основы, лишь они дают дисциплину души.
Экономическая
жизнь народа, его экономическая производительность зависит от дисциплины личности, от духовного склада народа, от его
религиозного типа.
Православное
религиозное воспитание неблагоприятно для исторической
жизни народов; оно мало научает общественному и культурному строительству, мало дисциплинирует личность.
Оздоровление России прежде всего предполагает переход руководящих кругов ее интеллигенции от сознания материалистического и атеистического, приведшего к нравственному вырождению и духовному упадку, к сознанию
религиозному, т. е. возрождение духовных основ
жизни.
Религиозное оздоровление и возрождение русской интеллигенции и русского народа должно повести за собой и совершенно иное, более творческое и более ответственное отношение к
жизни.
На почве этого стремления и развивается разветвленная и напряженная
религиозная жизнь, слагается догматика, вырастает культ и все его существенные черты: священные времена и места, изображения, богослужения, обряды, жертвы и таинства.
Неточные совпадения
Третье: она была религиозна и не как ребенок безотчетно религиозна и добра, какою была, например, Кити; но
жизнь ее была основана на
религиозных убеждениях.
Но его спасало
религиозное настроение, которое странным образом совмещалось в нем с беспутною его
жизнью.
Он все более определенно чувствовал в
жизни Марины нечто таинственное или, по меньшей мере, странное. Странное отмечалось не только в противоречии ее политических и
религиозных мнений с ее деловой
жизнью, — это противоречие не смущало Самгина, утверждая его скептическое отношение к «системам фраз». Но и в делах ее были какие-то темные места.
— «Западный буржуа беднее русского интеллигента нравственными идеями, но зато его идеи во многом превышают его эмоциональный строй, а главное — он живет сравнительно цельной духовной
жизнью». Ну, это уже какая-то поповщинка! «Свойства русского национального духа указуют на то, что мы призваны творить в области
религиозной философии». Вот те раз! Это уже — слепота. Должно быть, Бердяев придумал.
Он проповедовал тогда «что-то страстное», по выражению Крафта, какую-то новую
жизнь, «был в
религиозном настроении высшего смысла» — по странному, а может быть, и насмешливому выражению Андроникова, которое мне было передано.