Безумно думать, что человек может сознательно пойти
путем зла, чтобы получить от этого как можно более удовлетворения, а потом еще более преуспеть в добре.
Но когда тот, кто идет
путем зла, кто переживает опыт зла, начинает думать, что зло его обогащает, что зло есть лишь момент добра, момент его восхождения, он падает еще ниже, разлагается и погибает, отрезает себе путь к обогащению и восхождению.
Неточные совпадения
Это
путь испытаний, опытный
путь,
путь познания на опыте добра и
зла.
Но нужны ли, дороги ли Богу те, которые придут к Нему не
путем свободы, не опытным узнанием всей пагубности
зла?
Достоевский обнаруживает, что в конце
пути темной, непросветленной свободы подстерегает окончательное истребление свободы,
злое принуждение и
злая необходимость.
Зло является на
путях свободы.
Путь свободы переходит в своеволие, своеволие ведет к
злу,
зло — к преступлению.
И соответствует высшему достоинству человека, его богосыновству думать, что
путь страдания искупает преступление и сжигает
зло.
Но
зло есть также
путь человека, трагический
путь его, судьба свободного, опыт, который может также обогатить человека, возвести его на высшую ступень.
Зло есть трагический
путь человека, судьба человека, испытание человеческой свободы.
Может ли необыкновенный человек, призванный послужить человечеству, убить самое ничтожное и самое безобразное человеческое существо, отвратительную старушонку-процентщицу, которая ничего, кроме
зла, не причиняет людям, для того чтобы этим открыть себе
путь в будущем к облагодетельствованию человечества.
Путь же
зла раздваивает человека.
И, начиная с Каина вплоть до самого глубоко подлого человека наших дней, все, избравшие
путь зла, слышат в глубине души голос осуждения, укора, голос, не дающий им покоя, который вечно твердит им: зачем вы свернули с истинного пути? Вы могли, вы можете сделать усилие. Вы — деятели свободные, и в вашей власти было и есть коснеть в грехах или освобождаться от них.
Неточные совпадения
— Приобретение нечестным
путем, хитростью, — сказал Левин, чувствуя, что он не умеет ясно определить черту между честным и бесчестным, — так, как приобретение банкирских контор, — продолжал он. — Это
зло, приобретение громадных состояний без труда, как это было при откупах, только переменило форму. Le roi est mort, vive le roi! [Король умер, да здравствует король!] Только что успели уничтожить откупа, как явились желевные дороги, банки: тоже нажива без труда.
Она ушла. Стоит Евгений, // Как будто громом поражен. // В какую бурю ощущений // Теперь он сердцем погружен! // Но шпор незапный звон раздался, // И муж Татьянин показался, // И здесь героя моего, // В минуту,
злую для него, // Читатель, мы теперь оставим, // Надолго… навсегда. За ним // Довольно мы
путем одним // Бродили по свету. Поздравим // Друг друга с берегом. Ура! // Давно б (не правда ли?) пора!
А вслед за ним не менее мощно звучал голос другого гения, властно и настойчиво утверждая, что к свободе ведет только один
путь —
путь «непротивления
злу насилием».
Не обольстит его никакая нарядная ложь, и ничто не совлечет на фальшивый
путь; пусть волнуется около него целый океан дряни,
зла, пусть весь мир отравится ядом и пойдет навыворот — никогда Обломов не поклонится идолу лжи, в душе его всегда будет чисто, светло, честно…
— И только обманули меня тогда и еще пуще замутили чистый источник в душе моей! Да, я — жалкий подросток и сам не знаю поминутно, что
зло, что добро. Покажи вы мне тогда хоть капельку дороги, и я бы догадался и тотчас вскочил на правый
путь. Но вы только меня тогда разозлили.