Германец склонен видеть столкновение Бога и дьявола,
света и тьмы на периферии бытия, но когда он идет в глубину духовной жизни, то видит там Бога, созерцает свет — полярность исчезает.
Неточные совпадения
Людей связывают не только
те отношения
и узы, которые видны при дневном
свете сознания.
Это —
свет Христов, который
и во
тьме светит.
Но
и в этой
тьме должен воссиять
свет.
Но первые движения в глубину должны были быть движением во
тьме, дневной
свет душевного человеческого мира
и мира материального, к которому он был обращен, начал гаснуть, а новый
свет сразу еще не возгорелся.
Человеческая душа предстала в момент своей богоотставленности,
и этот опыт оказался своеобразным религиозным опытом, в котором после погружения в
тьму загорается новый
свет.
Шатов говорит Ставрогину: «Знаете ли вы, кто теперь во всей земле единственный народ „богоносец“, грядущий обновить
и спасти мир именем нового бога
и кому единому даны ключи жизни
и нового слова?» «Всякий народ до
тех пор только
и народ, пока имеет своего бога особого, а всех остальных на
свете богов исключает безо всякого примирения».
Образ Ивана Карамазова сильнее
и убедительнее,
и через
тьму его светит больший
свет.
Но если Достоевский не может быть учителем духовной дисциплины
и духовного пути, если «достоевщина», как наш психологизм, должна быть в нас преодолена,
то он остается в одном отношении учителем — он учит через Христа открывать
свет во
тьме, открывать образ
и подобие Божие в самом падшем человеке, учит любви к человеку, связанной с уважением к его свободе.
Сумерки — переходное состояние между
светом и тьмой, когда источник дневного света уже померк, но не наступило еще того иного света, который есть в ночи, или искусственного человеческого света, охраняющего человека от стихии тьмы, или света звездного.
— Да, вы! Чем Норма привлекательна? Это сочетанием в себе
света и тьмы: она чиста, свята и недоступна для всех, и один только в мире человек знает, что она грешна!
То будто кажется, что вдруг черти тебя за язык ловят, то будто сам Ведекос на тебя смотрит и говорит тебе:"И приидут вси людие со тщанием…"В глазах у него
свет и тьма, из гортани адом пышет, а на главе корона змеиная.
Живёт в небесах запада чудесная огненная сказка о борьбе и победе, горит ярый бой
света и тьмы, а на востоке, за Окуровом, холмы, окованные чёрною цепью леса, холодны и темны, изрезали их стальные изгибы и петли реки Путаницы, курится над нею лиловый туман осени, на город идут серые тени, он сжимается в их тесном кольце, становясь как будто всё меньше, испуганно молчит, затаив дыхание, и — вот он словно стёрт с земли, сброшен в омут холодной жуткой тьмы.
Покрытый белесой мутью, не смыкающийся ни ночью, ни днем, он одинаково встречал и
свет и тьму, но оттого ли, что рядом с ним был живой и хитрый товарищ, не верилось в его полную слепоту.
Неточные совпадения
Да объяви всем, чтоб знали: что вот, дискать, какую честь бог послал городничему, — что выдает дочь свою не
то чтобы за какого-нибудь простого человека, а за такого, что
и на
свете еще не было, что может все сделать, все, все, все!
Сделал мошенник, сделал — побей бог его
и на
том и на этом
свете!
Он был по службе меня моложе, сын случайного отца, воспитан в большом
свете и имел особливый случай научиться
тому, что в наше воспитание еще
и не входило.
Стародум(с важным чистосердечием). Ты теперь в
тех летах, в которых душа наслаждаться хочет всем бытием своим, разум хочет знать, а сердце чувствовать. Ты входишь теперь в
свет, где первый шаг решит часто судьбу целой жизни, где всего чаще первая встреча бывает: умы, развращенные в своих понятиях, сердца, развращенные в своих чувствиях. О мой друг! Умей различить, умей остановиться с
теми, которых дружба к тебе была б надежною порукою за твой разум
и сердце.
Г-жа Простакова. Старинные люди, мой отец! Не нынешний был век. Нас ничему не учили. Бывало, добры люди приступят к батюшке, ублажают, ублажают, чтоб хоть братца отдать в школу. К статью ли, покойник-свет
и руками
и ногами, Царство ему Небесное! Бывало, изволит закричать: прокляну ребенка, который что-нибудь переймет у басурманов,
и не будь
тот Скотинин, кто чему-нибудь учиться захочет.