Неточные совпадения
Н. Гартман думает, что телеологическое понимание природного мира, согласно которому в нем осуществляется
высшая жизнь, несоединимо со
свободой и нравственной жизнью.
Евангелие преодолевает и отменяет этику закона и заменяет ее иной,
высшей и благодатной, этикой любви и
свободы.
Свобода и достоинство человека не позволяют видеть в счастье и удовлетворении цель и
высшее благо жизни.
Чистая трагедия возникает, когда люди совершенно свободны и когда происходит столкновение ценностей — ценности любви с ценностью
свободы, или творческого призвания, или
высшей ценности любви к Богу и божественному совершенству, когда приходится бороться за вечный богоподобный образ человека, с которым любовь связана, но с которым она может и вступить в конфликт.
Если не стоять на точке зрения манихейского дуализма, то дьявол есть
высший дух, божье творение и падение его объяснимо лишь меонической
свободой.
Грехопадение оказалось необходимым, ибо необходима была
свобода для осуществления
высшего смысла творения.
И этот рай не знает
свободы, которой мы так дорожим как
высшим своим достоинством.
Положительный смысл зла в том, что оно есть испытание
свободы и что
свобода,
высшее достоинство твари, предполагает возможность зла.
И то, что выше человека, т. е. божественное, не есть сила внешняя, над ним стоящая и им господствующая, а то, что в нем самом делает его вполне человеком, есть его
высшая свобода.
— Не сочувствуете, потому что не знаете их. Это несочувствие с чужого голоса. Иезуиты, поверьте мне, в принципе стремятся к высшему благу, к торжеству
высшей свободы всего человечества.
Вот почему христианством в качестве
высшей свободы восхваляется не мощь, но немощь, не богатство, но нищета, не мудрость века сего с его хозяйственной магией, но «юродство».
Неточные совпадения
Освобожденные, оставаясь без скрепляющей мысли, до того теряли под конец всякую
высшую связь, что даже полученную
свободу свою переставали отстаивать.
Высшие духовные ценности исчезают, когда
свобода не направлена к их утверждению.
«От равноправности и
свободы и то мое, что было в прежних царицах, получает новый характер,
высшую прелесть, прелесть, какой не знали до меня, перед которой ничто все, что знали до меня.
Если нет Бога, то есть если нет
высшей сферы
свободы, вечной и подлинной жизни, нет избавления от необходимости мира, то нельзя дорожить миром и тленной жизнью в нем.
Это конфликт, который я переживал всю жизнь, конфликт между жалостью и
свободой, между состраданием и принятием страдания, которое вызывается утверждением
высших ценностей, между нисхождением и восхождением.