На другом пути стоит французская
философия наук, у Мейерсона, Бруншвига и др.] Вопреки Гуссерлю, который делает по-своему грандиозные усилия придать философии характер чистой науки и вытравить из нее элементы мудрости, философия всегда была и всегда будет мудростью.
Неточные совпадения
Философия,
наука и религия.
Такое деградированное положение философского познания соответствует стадии, в которой
философия хочет быть
наукой и попадает в рабскую зависимость от
науки.
Философия проникается черной завистью к положительной
науке, столь удачливой и успешной.
Если сейчас
философия находится в зависимости от
науки, то раньше она находилась в зависимости от религии.
Философии вечно угрожает рабство то со стороны религии, то со стороны
науки, и трудно ей удержаться в своем собственном месте, отстоять свой собственный путь.
От
философии требовали то, чтобы она была сообразной с теологической обработкой веры, то, чтобы она была сообразной с
наукой и даже с математической физикой.
Сама
наука была некогда порождена
философией и выделилась из нее.
Никто не отрицает, что
философия должна считаться с развитием
наук, должна учитывать результаты
наук.
Но из этого не следует, что она должна подчиняться
наукам в своих высших созерцаниях и уподобляться им, соблазняться их шумными внешними успехами:
философия есть знание, но невозможно допустить, что она есть знание, во всем подобное
науке.
Ведь проблема в том и заключается, есть ли
философия —
философия, или она есть
наука или религия.
Философия есть особая сфера духовной культуры, отличная от
науки и религии, но находящаяся в сложном взаимодействии с
наукой и религией.
Принципы
философии не зависят от результатов и успехов
наук.
Философии мир раскрывается иначе, чем
науке, и путь ее познания иной.
Философия не есть религиозная вера, не есть теология, но не есть и
наука, она есть она сама.
Как понять отношение между
философией и
наукой, как разграничить их сферы, как установить между ними конкордат?
Главный признак, отличающий философское познание от научного, нужно видеть в том, что
философия познает бытие из человека и через человека, в человеке видит разгадку смысла,
наука же познает бытие как бы вне человека, отрешенно от человека.
Поэтому для
философии бытие есть дух, для
науки же бытие есть природа.
Философия в конце концов неизбежно становится
философией духа, и только в таком качестве своем она не зависит от
науки.
И отличие это в том, что
философия исследует человека из человека и в человеке, исследует его как принадлежащего к царству духа,
наука же исследует человека как принадлежащего к царству природы, т. е. вне человека, как объект.
Принципиально отличать
философию от
науки только и можно, признав, что
философия есть необъективированное познание, познание духа в себе, а не в его объективации в природе, т. е. познание смысла и приобщение к смыслу.
Это и есть рабство
философии у
науки, террор
науки.
Социология, которая отрицает, что человек есть духовное существо и что из духовного мира он черпает свои оценки, есть не
наука, а ложная
философия, даже ложная религия.
Когда Клагес видит в возникновении сознания, интеллекта, духа декаданс жизни, болезнь, он, в сущности, выражает на языке
науки и
философии древнее сказание о грехопадении и утере рая, но натурализирует идею рая и думает, что он возможен в мире падшем.
Это делается все яснее для современной
науки и
философии и совершенно опровергает старые теории эволюции и прогресса, господствовавшие в XIX веке.
Религия это всегда лучше понимала, чем
философия и
наука.
Можно установить следующие религиозные черты марксизма: строгая догматическая система, несмотря на практическую гибкость, разделение на ортодоксию и ересь, неизменяемость
философии науки, священное писание Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина, которое может быть истолковываемо, но не подвергнуто сомнению; разделение мира на две части — верующих — верных и неверующих — неверных; иерархически организованная коммунистическая церковь с директивами сверху; перенесение совести на высший орган коммунистической партии, на собор; тоталитаризм, свойственный лишь религиям; фанатизм верующих; отлучение и расстрел еретиков; недопущение секуляризации внутри коллектива верующих; признание первородного греха (эксплуатации).
Неточные совпадения
На одной было заглавие: «
Философия, в смысле
науки»; шесть томов в ряд под названием: «Предуготовительное вступление к теории мышления в их общности, совокупности, сущности и во применении к уразумению органических начал обоюдного раздвоения общественной производительности».
Он слушал и химию, и
философию прав, и профессорские углубления во все тонкости политических
наук, и всеобщую историю человечества в таком огромном виде, что профессор в три года успел только прочесть введение да развитие общин каких-то немецких городов; но все это оставалось в голове его какими-то безобразными клочками.
— Это, очевидно, местный покровитель искусств и
наук. Там какой-то рыжий человек читал нечто вроде лекции «Об инстинктах познания», кажется? Нет, «О третьем инстинкте», но это именно инстинкт познания. Я — невежда в
философии, но — мне понравилось: он доказывал, что познание такая же сила, как любовь и голод. Я никогда не слышала этого… в такой форме.
Диомидов выпрямился и, потрясая руками, начал говорить о «жалких соблазнах мира сего», о «высокомерии разума», о «суемудрии
науки», о позорном и смертельном торжестве плоти над духом. Речь его обильно украшалась словами молитв, стихами псалмов, цитатами из церковной литературы, но нередко и чуждо в ней звучали фразы светских проповедников церковной
философии:
Но человек сделал это на свою погибель, он — враг свободной игры мировых сил, схематизатор; его ненавистью к свободе созданы религии,
философии,
науки, государства и вся мерзость жизни.