Неточные совпадения
Обыкновенные учения о
бессмертии души, защищаемые спиритуалистической метафизикой, совсем не понимают трагедии смерти, не видят самой проблемы смерти
Бессмертие может быть лишь целостным, лишь
бессмертием целостной личности, в которой дух овладевает душевным и телесным составом
человека.
Тело принадлежит вечному образу личности, и отделение души от тела при разложении телесного состава
человека, при потере формы тела не может привести к
бессмертию личности, т. е. целостного
человека.
Христианство против спиритуалистического учения о
бессмертии души, оно верит в воскресение целостного
человека, воскресение и тела Личность переходит через расщепление и разрывы к целостному восстановлению.
Только христианство признает достоинство бессмертных существ за всеми
людьми, т. е. абсолютно демократизирует идею
бессмертия.
Смерть так легко избавляет от всех затруднений и бедствий, что неверующие в
бессмертие люди должны бы желать ее. Люди же, верующие в бессмертие, ожидающие новой жизни, еще больше должны бы были желать ее. Отчего же большинство людей не желает ее? А оттого, что большинство людей живет телесной, а не духовной жизнью.
Для Достоевского же нет добродетели, если нет бессмертия; только убить себя остается, если нет бессмертия; невозможно жить и дышать, если нет бессмертия. На что нужен был бы Достоевскому бог, если бы предприятие александрийской женщины удалось? Знаменательная черточка: для Достоевского понятия «бог» и «личное
бессмертие человека» неразрывно связаны между собою, для него это простые синонимы. Между тем связь эта вовсе ведь не обязательна.
Неточные совпадения
— Смерть уязвляет, дабы исцелить, а некоторый
человек был бы доволен
бессмертием и на земле. Тут, Клим Иванович, выходит, что жизнь как будто чья-то ошибка и несовершенна поэтому, а создал ее совершенный дух, как же тогда от совершенного-то несовершенное?
Между тем, отрицая в
человеке человека — с душой, с правами на
бессмертие, он проповедовал какую-то правду, какую-то честность, какие-то стремления к лучшему порядку, к благородным целям, не замечая, что все это делалось ненужным при том, указываемом им, случайном порядке бытия, где
люди, по его словам, толпятся, как мошки в жаркую погоду в огромном столбе, сталкиваются, мятутся, плодятся, питаются, греются и исчезают в бестолковом процессе жизни, чтоб завтра дать место другому такому же столбу.
Угадывая законы явления, он думал, что уничтожил и неведомую силу, давшую эти законы, только тем, что отвергал ее, за неимением приемов и свойств ума, чтобы уразуметь ее. Закрывал доступ в вечность и к
бессмертию всем религиозным и философским упованиям, разрушая, младенческими химическими или физическими опытами, и вечность, и
бессмертие, думая своей детской тросточкой, как рычагом, шевелить дальние миры и заставляя всю вселенную отвечать отрицательно на религиозные надежды и стремления «отживших»
людей.
Исчезла бы великая идея
бессмертия, и приходилось бы заменить ее; и весь великий избыток прежней любви к Тому, который и был
бессмертие, обратился бы у всех на природу, на мир, на
людей, на всякую былинку.
И как мало эти
люди верят в дух, в его
бессмертие и неистребимость, в его неодолимость темными силами.