Неточные совпадения
Эрос не
есть любовь к конкретному живому существу, существу смешанному (смесь мира идейного и мира чувственного), это
есть любовь к
красоте, к верховному благу, к божественному совершенству.
Есть люди, живущие под чарами
красоты и искусства.
Нельзя
было бы даже сказать, что эстет живет восприятием
красоты и вызванными
красотой волнениями; он часто бывает равнодушным к подлинной, наиреальнейшей
красоте и живет обманными образами
красоты, эстетическими иллюзиями.
Личность
есть сопротивление прельщениям обманными образами
красоты.
В восприятии
красоты объект, который
есть результат прошлого, всегда и
есть иллюзорный элемент.
Красота есть победа над тяжестью и уродством мира.
Красота может
быть не пленом, а победой над миром.
В книгах по эстетике всегда обсуждался вопрос, объективна ли
красота,
есть ли
красота эстетическая иллюзия или реальность?
Восприятие
красоты не
есть пассивное восприятие какого-то объективированного миропорядка.
В нем
есть механизация, противоположная
красоте.
Красота есть прорыв через этот мир, освобождение от его детерминизма.
Восприятие
красоты в природе не
есть пассивное отражение и предполагает творческий акт человека.
Но
красота не может принадлежать миру детерминации; она
есть освобождение от детерминации, вольное дыхание.
Объективная
красота именно и
есть эстетическая иллюзия.
Красота есть прорыв в объективированном мире, преображение мира, победа над уродством и над тяжестью мировой необходимости.
Красота есть прорыв, она дается духовной борьбой, но это прорыв не к вечному, неподвижному миру идей, а к миру преображенному, который достигается человеческим творчеством, к миру небывшему, не к «бытию», а к свободе.
Красота человеческого лица, этой вершины космического процесса, не
есть бездвижная данность, она изменяется, и она также
есть активная борьба.
Но
красота не
есть только созерцание,
красота всегда говорит о творчестве, о творческой победе в борьбе против рабства мира.
— От этого ее не могли отучить в школе. Ты думаешь — злословлю? Завидую? Нет, Клим, это не то! — продолжала она, вздохнув. — Я думаю, что
есть красота, которая не возбуждает… грубых мыслей, — есть?
Тогда все люди казались ему евангельскими гробами, полными праха и костей. Бабушкина старческая красота, то
есть красота ее характера, склада ума, старых цельных нравов, доброты и проч., начала бледнеть. Кое-где мелькнет в глаза неразумное упорство, кое-где эгоизм; феодальные замашки ее казались ему животным тиранством, и в минуты уныния он не хотел даже извинить ее ни веком, ни воспитанием.
Красота развалин не
есть красота прошлого, это красота настоящего, в прошлом развалин не было, это были недавно построенные замки, дворцы, храмы и акведуки со всеми свойствами новизны.
Неточные совпадения
Таким образом, однажды, одевшись лебедем, он подплыл к одной купавшейся девице, дочери благородных родителей, у которой только и приданого
было, что
красота, и в то время, когда она гладила его по головке, сделал ее на всю жизнь несчастною.
Но теперь Долли
была поражена тою временною
красотой, которая только в минуты любви бывает на женщинах и которую она застала теперь на лице Анны.
Вскоре приехал князь Калужский и Лиза Меркалова со Стремовым. Лиза Меркалова
была худая брюнетка с восточным ленивым типом лица и прелестными, неизъяснимыми, как все говорили, глазами. Характер ее темного туалета (Анна тотчас же заметила и оценила это)
был совершенно соответствующий ее
красоте. Насколько Сафо
была крута и подбориста, настолько Лиза
была мягка и распущенна.
Он смотрел на ее высокую прическу с длинным белым вуалем и белыми цветами, на высоко стоявший сборчатый воротник, особенно девственно закрывавший с боков и открывавший спереди ее длинную шею и поразительно тонкую талию, и ему казалось, что она
была лучше, чем когда-нибудь, — не потому, чтоб эти цветы, этот вуаль, это выписанное из Парижа платье прибавляли что-нибудь к ее
красоте, но потому, что, несмотря на эту приготовленную пышность наряда, выражение ее милого лица, ее взгляда, ее губ
были всё тем же ее особенным выражением невинной правдивости.
Когда она вошла в спальню, Вронский внимательно посмотрел на нее. Он искал следов того разговора, который, он знал, она, так долго оставаясь в комнате Долли, должна
была иметь с нею. Но в ее выражении, возбужденно-сдержанном и что-то скрывающем, он ничего не нашел, кроме хотя и привычной ему, но всё еще пленяющей его
красоты, сознания ее и желания, чтоб она на него действовала. Он не хотел спросить ее о том, что они говорили, но надеялся, что она сама скажет что-нибудь. Но она сказала только: