Неточные совпадения
Это есть мифотворческий процесс, без которого нет напряженности
жизни, но он не означает
реальную данность личностей.
Реальное «мы», т. е. общность людей, общение в свободе, в любви и милосердии, никогда не могло поработить человека и, наоборот, есть реализация полноты
жизни личности, её трансцендирования к другому.
И это царство денег, в котором исчезает всякое
реальное ядро, обладает страшным могуществом, страшной властью над человеческой
жизнью; оно ставит и свергает правительства, создает войны, порабощает рабочие массы, порождает безработицу и нищету, делает все более фиктивной
жизнь людей, оказавшихся удачниками в этом царстве.
Свобода экономической
жизни для
реальной свободы людей, для
реальной свободы трудящихся, должна быть ограничена, иначе сильный будет обижать слабого и порабощать его и лишать куска хлеба.
Порабощает человека не только
реальный грех, но и одержимость идеей греха, съедающей всю
жизнь.
Оккультически-сектантский тип потому с таким трудом принимает вселенски-церковное сознание, что чувствует себя генералом в искусственно приподнятой атмосфере и не может совершить тот подвиг самоотречения, после которого из генерала превращается в солдата или простого офицера в
реальной жизни церкви.
Положим, что все эти страхи мнимые, но если уж они забрались в область сновидений, то ясно, что и в
реальной жизни имеется какая-нибудь отрава.
Но — боже мой! Где же вокруг видел Ницше этих добрых и мягких? Чему они помешали, что задержали? Кто творил вокруг Ницше
реальную жизнь? Бисмарк и Лассаль, Ротшильд и Маркс, Наполеон III и Гарибальди, Галлифе и Бланки, Абдул-Гамид и Биконсфильд, Муравьев-Виленский и Чернышевский, Победоносцев и Желябов, — какие всё «мягкие»! Какие всё «добрые»! Неужели вправду величайшею угрозою для века этих людей был… Диккенс, что ли?
Неточные совпадения
«Дома у меня — нет, — шагая по комнате, мысленно возразил Самгин. — Его нет не только в смысле
реальном: жена, дети, определенный круг знакомств, приятный друг, умный человек, приблизительно равный мне, — нет у меня дома и в смысле идеальном, в смысле внутреннего уюта… Уот Уитмэн сказал, что человеку надоела скромная
жизнь, что он жаждет грозных опасностей, неизведанного, необыкновенного… Кокетство анархиста…
«Нет, люди здесь проще, ближе к простому,
реальному смыслу
жизни. Здесь нет Лютовых, Кутузовых, нет философствующих разбойников вроде Бердникова, Попова. Здесь и социалисты — люди здравомыслящие, их задача сводится к
реальному делу: препятствовать ухудшению условий труда рабочих».
— О торговле, об эманципации женщин, о прекрасных апрельских днях, какие выпали нам на долю, и о вновь изобретенном составе против пожаров. Как это вы не читаете? Ведь тут наша вседневная
жизнь. А пуще всего я ратую за
реальное направление в литературе.
Между тем
жизнь будила и отрывала его от творческих снов и звала, от художественных наслаждений и мук, к живым наслаждениям и
реальным горестям, среди которых самою лютою была для него скука. Он бросался от ощущения к ощущению, ловил явления, берег и задерживал почти силою впечатления, требуя пищи не одному воображению, но все чего-то ища, желая, пробуя на чем-то остановиться…
На этой почве вырабатывается политический формализм, не желающий знать
реального содержания человеческой
жизни.