Поэтому русская душевная жизнь более выражена, и выражена в своих крайних элементах, чем душевная жизнь
западного человека, более закрытая и придавленная нормами цивилизации.
Думаю, что прежде всего я принес эсхатологическое чувство судеб истории, которое
западным людям и западным христианам было чуждо и, может быть, лишь сейчас пробуждается в них.
Неточные совпадения
Белая Церковь и Александрия представляли настоящее феодальное герцогство, с двором, с неисчислимым количеством
людей, питавшихся вокруг двора, с огромными конюшнями породистых лошадей, с охотами, на которые съезжалась вся аристократия Юго-Западного края.
Русские не принимают миропорядка, как принимают
люди западной цивилизации.
Вполне русский по крови, происходящий из самого коренного нашего духовного сословия, постоянно строивший русские идеологии, временами близкие к славянофильству и националистические, он был
человеком западной культуры.
Западные культурные
люди мало верили в возможность решить вопрос о Боге и после споров расходились вовремя.
Я был
человеком западной культуры.
Я изучал
западное мышление не только по книгам, но и по общению с живыми
людьми.
Западные культурные
люди рассматривают каждую проблему прежде всего в ее отражениях в культуре и истории, то есть уже во вторичном.
Поэтому в русской природе, в русских домах, в русских
людях я часто чувствовал жуткость, таинственность, чего я не чувствую в
Западной Европе, где элементарные духи скованы и прикрыты цивилизацией.
Русские гораздо более социабельны (не социальны в нормирующем смысле), более склонны и более способны к общению, чем
люди западной цивилизации.
Наиболее интересно и поучительно было для меня соприкосновение и общение с
людьми Западной Европы.
У русских гораздо меньше уважения к самой мысли, чем у
людей западных.
Западным же
людям свойствен объективирующий интеллектуализм, который очень охраняет от вторжений в чужую жизнь.
Когда сравниваешь русского
человека с
западным, то поражает его недетерминированность, нецелесообразность, отсутствие границ, раскрытость в бесконечность, мечтательность.
Классицизм, объективизм, вражда к эмоциональной жизни, организованность и порядок, подчинение
человека авторитарным началам вдохновляло intellectuels
Западной Европы.
Западный человек творит ценности, созидает цвет культуры, у него есть самодовлеющая любовь к ценностям; русский человек ищет спасения, творчество ценностей для него всегда немного подозрительно.
Я не думаю, чтоб люди всегда были здесь таковы;
западный человек не в нормальном состоянии — он линяет. Неудачные революции взошли внутрь, ни одна не переменила его, каждая оставила след и сбила понятия, а исторический вал естественным чередом выплеснул на главную сцену тинистый слой мещан, покрывший собою ископаемый класс аристократий и затопивший народные всходы. Мещанство несовместно с нашим характером — и слава богу!
Неточные совпадения
«Это она говорит потому, что все более заметными становятся
люди, ограниченные идеологией русского или
западного социализма, — размышлял он, не открывая глаз. — Ограниченные
люди — понятнее. Она видит, что к моим словам прислушиваются уже не так внимательно, вот в чем дело».
Даже Толстой и Достоевский привлекают
западного культурного
человека, как экзотическая пища, непривычно для него острая.
У наших националистов официальной марки, как старой формации, так и новейшей
западной формации, уж во всяком случае меньше русского мессианского духа, чем у иных сектантов или иных анархистов,
людей темных по своему сознанию, но истинно русских по своей стихии.
Я, Н.А. Десулави и П.П. Бордаков с частью команды отправились на реку Синанцу [Синь-нань-ча — юго-западное разветвление.], а А.И. Мерзляков с остальными
людьми пошел вверх по реке Литянго [Ли-тянь-гоу — внутренняя желобчатая долина.].
То, что здесь ночевал один
человек, положим, можно было усмотреть по единственному следу на песке; что он не спал, видно было по отсутствию лежки около огня; что это был зверолов, Дерсу вывел заключение по деревянной палочке с зазубринками, которую употребляют обыкновенно для устройства
западней на мелких четвероногих; что это был китаец, он узнал по брошенным улам и по манере устраивать бивак.