Неточные совпадения
Когда речь идет о любви между двумя, то всякий третий лишний,
писал я
в книге «О назначении человека».
Странно, что периоды ослабления творчества и охлаждения у меня чаще бывали
в молодости, особенно один такой период был, и их почти не было под старость, когда я
написал наиболее значительные свои
книги.
Впоследствии я
написал книги, которые формально я ставлю выше,
в которых мысль была более развита и более последовательна, терминология была более точна, но
в книге «Смысл творчества» я поднялся до высшей точки творческого горения.
За это время я начал
писать,
написал свою первую статью и первую
книгу «Субъективизм и индивидуализм
в общественной философии».
Об его
книге «Столп и утверждение истины»,
книге блестящей, имевшей большой успех и влияние
в некоторых кругах, я
написал статью под названием «Стилизованное православие».
Много
писал о
книге лишь
В. Розанов.
Когда я
писал книгу, то обычно
в это время не читал
книг на эту тему и даже не заглядывал
в них, если они лежали на столе около меня.
В самом начале 18 года я
написал книгу «Философия неравенства», которую не люблю, считаю во многом несправедливой и которая не выражает по-настоящему моей мысли.
Самые существенные мысли на эту тему я изложил
в заключительной главе моей
книги «О назначении человека», и я это причисляю, может быть, к самому важному из всего, что я
написал.
В конце XIX и начале XX века считали огромным достижением
в познании человека,
в понимании писателей и разгадки написанных ими
книг, когда открыли, что человек может скрывать себя
в своей мысли и
писать обратное тому, что он
в действительности есть.
Жид
написал две
книги,
в которых он говорит о себе и обнажает себя: художественную автобиографию Si le grain ne meurt [«Если зерно не умирает» (фр.).] и сравнительно недавно Journal.
Он с большим сочувствием читал мою
книгу «Дух и реальность» и очень хорошо
написал обо мне
в своей
книге о Ш. Пеги, он видел
в моей идее об объективации некоторое родство с Пеги, что лишь отчасти верно.
— Потому что еще покойная Сталь [Сталь Анна (1766—1817) — французская писательница, автор романов «Дельфина» и «Коринна или Италия». Жила некоторое время в России, о которой
пишет в книге «Десять лет изгнания».] говаривала, что она много знала женщин, у которых не было ни одного любовника, но не знала ни одной, у которой был бы всего один любовник.
Кредит, положим, был открыт свободный, но все, что получали, водку ли, или их местное вино, все этакий особый хлап, в синем жупане с красным гарусом, — до самой мелочи
писал в книгу живота.
Неточные совпадения
― Да вот
написал почти
книгу об естественных условиях рабочего
в отношении к земле, ― сказал Катавасов. ― Я не специалист, но мне понравилось, как естественнику, то, что он не берет человечества как чего-то вне зоологических законов, а, напротив, видит зависимость его от среды и
в этой зависимости отыскивает законы развития.
Я помню, что
в продолжение ночи, предшествовавшей поединку, я не спал ни минуты.
Писать я не мог долго: тайное беспокойство мною овладело. С час я ходил по комнате; потом сел и открыл роман Вальтера Скотта, лежавший у меня на столе: то были «Шотландские пуритане»; я читал сначала с усилием, потом забылся, увлеченный волшебным вымыслом… Неужели шотландскому барду на том свете не платят за каждую отрадную минуту, которую дарит его
книга?..
— Моя статья?
В «Периодической речи»? — с удивлением спросил Раскольников, — я действительно
написал полгода назад, когда из университета вышел, по поводу одной
книги одну статью, но я снес ее тогда
в газету «Еженедельная речь», а не
в «Периодическую».
«Вот об этих русских женщинах Некрасов забыл
написать. И никто не
написал, как значительна их роль
в деле воспитания русской души, а может быть, они прививали народолюбие больше, чем
книги людей, воспитанных ими, и более здоровое, — задумался он. — «Коня на скаку остановит,
в горящую избу войдет», — это красиво, но полезнее войти
в будничную жизнь вот так глубоко, как входят эти, простые, самоотверженно очищающие жизнь от пыли, сора».
— Тоську
в Буй выслали. Костромской губернии, — рассказывал он. — Туда как будто раньше и не ссылали, черт его знает что за город, жителя
в нем две тысячи триста человек. Одна там, только какой-то поляк угряз, опростился, пчеловодством занимается. Она — ничего, не скучает,
книг просит. Послал все новинки — не угодил!
Пишет: «Что ты смеешься надо мной?» Вот как… Должно быть, она серьезно втяпалась
в политику…