Неточные совпадения
И нельзя
не допускать до этого пути
на том основании,
что греховна человеческая природа и погружена в низшие сферы.
Оно
не знает, к
чему придет
на вершине лестницы, в нем нет солнечного света, смысла, Логоса, освещающего путь сверху.
Казалось бы, так ясно,
что ничто
на свете
не должно быть научно, кроме самой науки.
Философия — искусство, потому
что она предполагает особый дар свыше и призвание, потому
что на ней запечатлевается личность творца
не менее
чем на поэзии и живописи.
[ «Дело состоит в направленности кантианства
на самое себя: поскольку кантианская трансцендентальная философия исследует познание бытия, постольку трансцендентальное философское познание систематизирует свои собственные принципы; подобным образом трансцендентальная философия будет познавать априорную форму как внечувственно-действующее, но в логике теперь уже
не должно таиться ничего помимо того,
что дается априорной теорией и познанием чувственной данности» (нем.).]
Бергсон сознает,
что философия как творческий акт
не есть наука и
не походит
на науку.
Но Бергсон понял,
что философское познание покоится
на интуиции, т. е.
на симпатическом, любовном проникновении в сущность вещей, а
не на научном анализе, который оставляет нас вне вещей, вокруг их поверхности.
Я во многом и коренном стою
на почве иной,
чем Федоров, но
не могу
не сочувствовать его исключительному и дерзновенному сознанию активной роли человека в мире.
Для Гегеля «различные категории
не суть собрания отдельных изолированных идей, которые мы находим в наших умах и которые мы прилагаем к вещам одну за другой, подобно тому как мы стали бы перебирать связку ключей, пробуя их один за другим
на многих замках; он пытается доказать,
что категории
не суть внешние орудия, которыми пользуется разум, но элементы целого или стадии сложного процесса, который в своем единстве есть самый разум» (там же, с. 182).
Великий мистик православного Востока св. Симеон Новый Богослов красиво говорит: «Все твари, когда увидели,
что Адам изгнан из рая,
не хотели более повиноваться ему, ни луна, ни прочие звезды
не хотели показываться ему; источники
не хотели источать воду, и реки продолжать течение свое; воздух думал
не дуть более, чтобы
не давать дышать Адаму, согрешившему; звери и все животные земные, когда увидели,
что он обнажился от первой славы, стали презирать его, и все тотчас готовы были напасть
на него; небо устремлялось было пасть
на него, и земля
не хотела носить его более.
Дарвин показал,
что человек
не есть абсолютный центр этой скромной планеты земли: он — одна из форм органической жизни
на земле, той же природы,
что и другие формы, один из моментов эволюции.
Ницше стоит
на мировом перевале к религиозной эпохе творчества, но
не в силах осознать неразрывной связи религии творчества с религией искупления и религией закона,
не знает он,
что религия едина и
что в творчестве человека раскрывается тот же Бог, Единый и Троичный,
что и в законе и в искуплении.
Высокая оценка активности человека в деле воскрешения доводит Федорова до жутких слов о том,
что нужно начать применять действие теллуро-солярной и психо-физиологической силы «
на трупы в видах исследования и даже, быть может, оживления, и
не будет ли это первым шагом по пути воскрешения» (с. 289).
Но Федоров
не хочет сознать,
что он вступает
на путь магического воздействия
на природу.
«Если преуспел он в посте, во бдении, в псалмопении, во всяком подвиге и во всякой добродетели, но
на жертвеннике сердца его
не совершено еще благодатию таинственной действие Духа, при полном ощущении и духовном упокоении: то все таковое чинопоследование подвижничества несовершенно и почти бесполезно; потому
что человек
не имеет духовного радования, таинственно производимого в сердце» (с. 438).] и мистики говорят,
что покаяние должно быть плодоносно,
что покаяние
не должно доводить до духовного отчаяния, ибо отчаяние — самый большой грех.
«В мгновении гениальность увидит как раз то,
что никогда
не увидят люди, обладающие терпением,
на протяжении столетий.
И культ святости должен быть дополнен культом гениальности, ибо
на пути гениальности совершается жертвенный подвиг и творческие экстазы
на этом пути
не менее религиозны,
чем экстазы святости.
Мертвенно, коснореакционно то религиозное сознание, которое
не дерзает
на творческий подвиг,
на подвиг творчества познания или творчества красоты, потому
что считает этот подвиг лишь уделом святых, снимает с человека бремя свободного почина, бремя ответственности в раскрытии тайны творческой.
Когда тинктура огня очистится совершенно — в нее будет возвращена София, Адам вновь обоймет свою всечестную невесту, которая была отнята у него во время его первого сна, и
не станет более ни мужчина, ни женщина, но лишь одна ветвь
на Христовом жемчужном дереве,
что стоит в Божьем раю» [Там же, с. 150–151.].
Через бессеменное зачатие и нетленное рождение Он разрушает законы плотской природы, показывая,
что Богу был, вероятно, известен иной способ размножения людей, отличный от нынешнего, и устраняя самым делом различие и разделение человеческой природы
на полы, как такое, в котором для человека
не было нужды и без которого он может существовать» («Влияние восточного богословия
на западное». с.
В личности возможно величайшее напряжение половой энергии, вне этой энергии даже нет сильной личности, но направление этой энергии
не может быть родовым — оно противится распадению в дурной множественности [Существует оккультное учение о том,
что нужно задерживать семя для роста и укрепления личности, и указываются пути общения,
на этом основанные.
Не могло быть в дотворческую мировую эпоху сознано,
что сама оргийность пола должна быть преображена, выведена из родового круговорота природы и направлена
на творчество новой жизни, нового мира, а
не истреблена.
Но это
не значит,
что Царство Христово
не будет
на земле.
«Человек, который думает,
что получает ответы
на свои молитвы,
не знает,
что исполнение его молитв исходит из его собственной природы,
что ему удалось посредством мысленного молитвенного настроения пробудить чистоту той бесконечной силы, которая дремала внутри его самого.
Но за всей сложностью человека и всеми следами, оставленными
на нем мировой эволюцией, стоит изначальный цельный человек — образ и подобие Божье, ни из
чего не выводимый и ни
на что не разложимый.
Ныне человечество созрело для новой религиозной жизни
не потому,
что стало совершенным и безгрешным,
не потому,
что исполнило все заветы Петровой церкви, но потому,
что сознание человека
на вершине культуры достигло зрелой и конечной остроты и природа человека раздвоилась до обнаружения последних своих первооснов.
Историческая Петрова церковь бессильна удовлетворить современного человека, она
не может справиться с его религиозной трагедией, она всегда отвечает
не на то, о
чем спрашивают, она утоляет
не ту муку, лечит
не те раны, она помогает спастись от грехов младенческих, но ничего
не в силах сделать с грехами зрелыми, она
не хочет знать нового в человеке.
В другом месте говорит: «И
не думай,
что кроме тебя и Бога есть кто другой
на земле, о ком бы заботиться тебе, как научен ты прежде тебя бывшими отцами.
Неточные совпадения
Анна Андреевна.
Что тут пишет он мне в записке? (Читает.)«Спешу тебя уведомить, душенька,
что состояние мое было весьма печальное, но, уповая
на милосердие божие, за два соленые огурца особенно и полпорции икры рубль двадцать пять копеек…» (Останавливается.)Я ничего
не понимаю: к
чему же тут соленые огурцы и икра?
Городничий (дрожа).По неопытности, ей-богу по неопытности. Недостаточность состояния… Сами извольте посудить: казенного жалованья
не хватает даже
на чай и сахар. Если ж и были какие взятки, то самая малость: к столу что-нибудь да
на пару платья.
Что же до унтер-офицерской вдовы, занимающейся купечеством, которую я будто бы высек, то это клевета, ей-богу клевета. Это выдумали злодеи мои; это такой народ,
что на жизнь мою готовы покуситься.
Городничий (в сторону).О, тонкая штука! Эк куда метнул! какого туману напустил! разбери кто хочет!
Не знаешь, с которой стороны и приняться. Ну, да уж попробовать
не куды пошло!
Что будет, то будет, попробовать
на авось. (Вслух.)Если вы точно имеете нужду в деньгах или в
чем другом, то я готов служить сию минуту. Моя обязанность помогать проезжающим.
Один из них, например, вот этот,
что имеет толстое лицо…
не вспомню его фамилии, никак
не может обойтись без того, чтобы, взошедши
на кафедру,
не сделать гримасу, вот этак (делает гримасу),и потом начнет рукою из-под галстука утюжить свою бороду.
Городничий (бьет себя по лбу).Как я — нет, как я, старый дурак? Выжил, глупый баран, из ума!.. Тридцать лет живу
на службе; ни один купец, ни подрядчик
не мог провести; мошенников над мошенниками обманывал, пройдох и плутов таких,
что весь свет готовы обворовать, поддевал
на уду. Трех губернаторов обманул!..
Что губернаторов! (махнул рукой)нечего и говорить про губернаторов…