Та высшая, творческая полнота бытия, плерома, которая по видимости недостижима в моменте зачинающегося искупления, когда Бог все еще трансцендентен человеку, достижима в другом моменте
религиозной жизни, по ту сторону искупления, когда Бог уже имманентен человеку.
Неточные совпадения
Но оба приходят к утверждению внебожественной, внерелигиозной, нейтральной мирской
жизни, с чем
религиозное сознание может помириться лишь условно и на время.
Выход из этой трагической для христианства проблемы может быть один:
религиозное осознание той истины, что
религиозный смысл
жизни и бытия не исчерпывается искуплением греха, что
жизнь и бытие имеют положительные, творческие задачи.
То, что официально церковь называет «сектантством», то может быть показателем и симптомом
религиозной жажды и повышенной духовной
жизни.
Без момента аскетического, т. е. преодоления низшей природы во имя высшей, победы над «миром сим» во имя мира иного,
религиозная и мистическая
жизнь немыслима.
Творческий опыт — духовен в
религиозном смысле этого слова [Когда читаешь «Путь к посвящению» или «Путь к самопознанию человека» Р. Штейнера, где говорится об оккультном пути к высшей духовной
жизни, то можно подумать, что до раскрытия оккультного пути в мире не было духовной
жизни, мир был погружен исключительно в физический план.
Каждый из нас плохой христианин, не научившийся еще как следует крестить лоб, не стяжавший себе почти никаких даров, универсально живет уже в иной
религиозной эпохе, чем величайшие святые былой эпохи, и потому не может просто начинать с начала христианскую
жизнь.
В этом сплетении и смешении двух
религиозных возрастов, личного и мирового, лежит корень запутанности и смутности нашей христианской
жизни, ее болезненности и ее кризиса.
Подлинно глубоким, подлинно
религиозным в христианстве остается лишь аскетическое отрицание половой
жизни ветхого Адама.
Описания его
религиозных прозрений в тюрьме — изумительны, покорность воле Божьей этого авантюриста и скандалера, убивавшего людей направо и налево, потрясает [Бенвенуто Челлини описывает, как в замке св. Ангела ему «явился Христос, распятый на кресте, столь же сияющий золотом, как и самое солнце» («
Жизнь Бенвенуто Челлини, им самим рассказанная», изд. Ледерле, т. 1, с. 327).
Этот мир вызывал в них брезгливое отвращение [Андре Жид в статье о Вилье де Лиль-Адане не без недоброжелательства говорит о якобы
религиозном нежелании знать
жизнь у Вилье де Лиль-Адана и других «католических писателей»: «Baudelaire, Barbey d’Aurevilly, Helo, Bloy, Huysmans, c’est là leur trait commun: méconnaissance de la vie, et même haine de la vie — mépris, honte, peur, dédain, il y a toutes les nuances, — une sorte de religieuse rancune contre la vie. L’ironie de Villiers s’y ramène» («Prétextes», с. 186).
[ «Бодлер, Барбе д’Оревили, Гелло, Блуа, Гюисманс — у них обидная черта: неприятие
жизни и даже ненависть к ней — презрение, стыдливость, страх, пренебрежение и все их оттенки — нечто вроде
религиозной озлобленности против
жизни.
Тоска Гюисманса не утолилась «утонченной Фиваидой» эстетизма — он переходит от эстетизма к католической мистике, кончает монастырем и
жизнью своей вскрывает
религиозные глубины эстетизма.
Поэтому секуляризация государственности и общественности имеет положительное
религиозное значение, она уготовляет свободную богочеловеческую
жизнь.
Новая, творческая
религиозная общественность — и не теократия, и не анархизм, и не государственность, и не социализм; она невыразима в категориях «мира», непереводима на язык физического плана
жизни.
Для
религиозного сознания йога человек есть падение, нет прибыли в божественной
жизни от человека, человек целиком должен перейти в Божество.
Жизнь церкви замерла, окостенела и может возродиться лишь в
религиозном творчестве человечества, лишь в новой мировой эпохе.
С третьей творческой
религиозной эпохой связано чувство конца, эсхатологическая перспектива
жизни.
В третью эпоху, эпоху
религиозного творчества, должны выявиться все концы и пределы мировой
жизни и культуры.
Религиозное противление третьей творческой эпохи хочет перманентного, бесконечного искупления, противится конечному Исходу мировой
жизни и явлению Христа грядущего, Христа мощного и прославленного.
Неточные совпадения
Третье: она была религиозна и не как ребенок безотчетно религиозна и добра, какою была, например, Кити; но
жизнь ее была основана на
религиозных убеждениях.
Но его спасало
религиозное настроение, которое странным образом совмещалось в нем с беспутною его
жизнью.
Он все более определенно чувствовал в
жизни Марины нечто таинственное или, по меньшей мере, странное. Странное отмечалось не только в противоречии ее политических и
религиозных мнений с ее деловой
жизнью, — это противоречие не смущало Самгина, утверждая его скептическое отношение к «системам фраз». Но и в делах ее были какие-то темные места.
— «Западный буржуа беднее русского интеллигента нравственными идеями, но зато его идеи во многом превышают его эмоциональный строй, а главное — он живет сравнительно цельной духовной
жизнью». Ну, это уже какая-то поповщинка! «Свойства русского национального духа указуют на то, что мы призваны творить в области
религиозной философии». Вот те раз! Это уже — слепота. Должно быть, Бердяев придумал.
Он проповедовал тогда «что-то страстное», по выражению Крафта, какую-то новую
жизнь, «был в
религиозном настроении высшего смысла» — по странному, а может быть, и насмешливому выражению Андроникова, которое мне было передано.