Неточные совпадения
Новая христологическая антропология должна открыть тайну о творческом призвании человека и тем дать высший
религиозный смысл творческим
порывам человека.
Имеем ли мы
религиозное право обращать евангельскую истину в орудие оправдания наших жизненных ценностей и наших творческих
порывов?
Подобно тому как языческие кровавые жертвоприношения лишь предваряли подлинное мировое искупление через Голгофскую жертву Христа, но самого искупления не достигали, так и творческие усилия человека, создавшего ценности культуры, до сих
пор лишь предваряли подлинную
религиозную эпоху творчества, которое осуществит иное бытие.
Вопрос о
религиозном смысле творчества до сих
пор еще никогда не был поставлен, такой вопрос не возникал даже в сознании.
До сих
пор и
религиозное и научное сознание выражали такое состояние бытия, в котором нельзя познать творческой мощи и творческого развития.
Природа гениальности —
религиозная, ибо в ней есть противление цельного духа человека «миру сему», есть универсальное восприятие «мира иного» и универсальный
порыв к иному.
Всякий творческий свой
порыв привыкла русская душа соподчинять чему-то жизненно-существенному — то
религиозной, то моральной, то общественной правде.
Неточные совпадения
Несколько хром в логическом изложении, подчас очень отвлеченен; с
порывами сентиментальности, но совершенно народной, или, лучше сказать, с
порывами того самого общенародного умиления, которое так широко вносит народ наш в свое
религиозное чувство.
Католики, напротив, начинают религией и хотят преподавать ее сразу, со всею ее чистотою и бескорыстным поклонением, тогда как у китайцев не было до сих
пор ничего, похожего на
религиозную идею.
В
религиозном отношении он был также типичным крестьянином: никогда не думал о метафизических вопросах, о начале всех начал, о загробной жизни. Бог был для него, как и для Араго, гипотезой, в которой он до сих
пор не встречал надобности. Ему никакого дела не было до того, каким образом начался мир, по Моисею или Дарвину, и дарвинизм, который так казался важен его сотоварищам, для него был такой же игрушкой мысли, как и творение в 6 дней.
С этих
пор религиозные экстазы сплывали с души, и
религиозные вопросы постепенно уступали место другим.
Растущая душа стремилась пристроить куда-то избыток силы, не уходящей на «арифметики и грамматики», и вслед за жгучими историческими фантазиями в нее
порой опять врывался
религиозный экстаз. Он был такой же беспочвенный и еще более мучительный. В глубине души еще не сознанные начинали роиться сомнения, а навстречу им поднималась жажда
религиозного подвига, полетов души ввысь, молитвенных экстазов.