Неточные совпадения
На вершинах философского
сознания София входит в
человека.
Лучшие
люди начинают сознавать, что наступает конец старой, пассивной философии необходимости, в какой бы форме она ни являлась — в метафизической, критической или позитивистической [Гениальное и дерзновенное
сознание того, что философия должна быть органом творческой активности
человека, есть у неведомого русского мыслителя Н. Ф. Федорова.
Я во многом и коренном стою на почве иной, чем Федоров, но не могу не сочувствовать его исключительному и дерзновенному
сознанию активной роли
человека в мире.
Философия не в силах уйти от того первоначального
сознания, что философствует
человек и что философствуют для
человека.
Философы постоянно возвращались к тому
сознанию, что разгадать тайну о
человеке и значит разгадать тайну бытия.
Человек сознает себя принадлежащим к двум мирам, природа его двоится, и в
сознании его побеждает то одна природа, то другая.
Но познание себя частью природного мира есть вторичный фактор человеческого
сознания — первично дан себе
человек и переживает себя
человек как факт внеприродный, внемирный.
Человек, всечеловек, носитель абсолютной человечности, пришедший в
сознание после обморока своего в природном мире, после падения своего в природную необходимость, сознает свою бесконечную природу, которая не может быть удовлетворена и насыщена временными осуществлениями.
В обычном христианском
сознании истина о человеке-микрокосме задавлена чувством греха и падения
человека.
В основной книге Каббалы, «Зохаре», и у Бёме в «Mysterium magnum» (толковании на первую книгу Моисея) снимаются с Библии оковы ограниченности и подавленности ветхого
сознания человечества и приоткрывается истина о космическом
человеке.
В
человеке это желание достигает
сознания и высшей силы, и в
человеке и через
человека два мира сходятся и проникают друг в друга все более и более» [Цитирую по Карппу, с. 468.].
Он сам — как мир человеческий — есть опосредующая воля, причина действующая, расположенная между этими двумя природами, чтобы служить им связью, средством соединения и воссоединить два действия, два движения, которые иначе были бы несовместимы» (фр.).]] скрыто исключительное антропологическое
сознание, которое трудно найти в официальных церковных учениях и в официальных философских учениях [Замечательно учил Парацельс о творческой роли
человека в мире.
То ветхое
сознание, для которого
человек должен быть лишь статической оправой Божьей славы, существом пассивным и лишенным знания, отражало на себе подавленность падшим ангелом, возомнившим себя царем космоса.
Коперник и Дарвин, по-видимому, окончательно его сокрушили и сделали идею центральности
человека неприемлемой для научного
сознания.
Высшее самосознание
человека как микрокосма есть христологическое
сознание.
Мистическому видению и религиозному
сознанию всегда открывалось, что падение
человека сопровождалось подчинением женственной стихии, что падший ангел действовал через женственную стихию.
Антропология эта все еще слишком подавлена
сознанием падения
человека, она учит о страстях
человека и об избавлении от греха.
Но в
сознании святоотеческом остается еще языческая раздельность
человека и Божества.].
В
сознании святоотеческом абсолютной и головокружительной христологической истине об искуплении не соответствует абсолютная и головокружительная истина о
человеке.
Религиозное
сознание должно было быть целиком обращено к Христу, а не к
человеку.
Сознание бессилия и беспомощности
человека необходимо для
сознания истины искупления.
И лишь изредка прорывается в святоотеческом периоде христианства то
сознание царственности
человека, которое звучит в словах св. Григория Нисского: «Как в этой жизни художники дают вид орудию соответственно его потребности, так наилучший художник создал наше естество как некий сосуд, пригодный для царственной деятельности, и по душевным преимуществам, и самому телесному виду устроив его таким, каким нужно, чтобы царствовать.
Но преобладает в христианстве святоотеческом
сознание утери
человеком свободы в его падении над
сознанием царственной свободы
человека.
Что
человек — творец, подобный Богу-Творцу, об этом ничего не раскрыто в
сознании отцов и учителей церкви.
Святоотеческое
сознание не могло видеть в
человеке микрокосма, так как не было обращено к макрокосму.
Святоотеческое
сознание, исключительно заполненное тайной искупления, в периоде негероическом сказалось принижением
человека и подавлением его творческой мощи.
Сознание Исаака Сирианина может быть лишь героическим делом личности, но как руководство для жизнеустроения человечества, чуждого личного опыта Исаака Сирианина, оно может явиться источником омертвения
человека.
Нераскрытость антропологической истины в христианстве привела к возникновению антропологии гуманистической, созданной по произвольному почину самого
человека и в формальной реакции против религиозного
сознания Средних веков.
Преобладающее и побеждающее гуманистическое
сознание освобождало и утверждало природного
человека, утерявшего свою микрокосмичность и свою царственность.
Гуманистическое
сознание не хочет знать высокого происхождения
человека и высокого его назначения.
Гуманистический позитивизм хочет покончить с
сознанием принадлежности
человека к двум мирам.
Святоотеческое
сознание оставляет
человека беспомощным в раскрытии его творческой природы.
Марксизм — одно из предельных порождений антропологического
сознания гуманизма, истребляющее гуманизм, окончательно убивающее
человека.
И все-таки
человек должен был пройти через гуманистическое
сознание; чтобы прийти к откровению о
человеке.
Высшее самосознание
человека, антропологическое
сознание потому уже должно быть до конца раскрыто, что
человеку грозит попасть во власть антихристологии
человека, ложной, истребляющей
человека антропологии.
Государство, брак, наука и пр. оправдывают святоотеческое
сознание как несение тяготы, как священное послушание греховного
человека [Результаты святоотеческого оправдания жизни как послушания всегда и во всем в совершенстве выражены в конце XIX века еп.
Но в нем есть какая-то дробная часть истины, какое-то отраженное, послушное
сознание погруженности
человека в необходимость.
Ложно и безбожно то ветхое
сознание, по которому
человек не смеет дерзать творить до мирового окончания искупления, до конца этого мира.
По этому ветхому
сознанию в здешнем мире удел
человека лишь искупление греха, изживание греха, творчество же будет возможно лишь на том свете, да и то еще неизвестно, так как «тот свет» представляется статически, а не динамически.
Это
сознание противно глубочайшей сущности христианства, которое делает Бога имманентным человеческой природе и потому не допускает совершенно трансцендентного разрыва здешнего мира и мира потустороннего [Кн. Е. Трубецкой в своем «Миросозерцании Вл. С. Соловьева» странным образом оправдывает свободное творчество
человека в мире через крайнее отдаление потустороннего божественного мира от мира здешнего.
Сознание творческой активности
человека у Федорова есть новое религиозное
сознание.
От
сознания в себе творческого акта должен
человек исходить, это революционное в
человеке сознание, к которому нельзя прийти ни логическим, ни эволюционным путем.
В подзаконном, ветхозаветном своем
сознании, так добросовестно и верно отраженном Кантом, не дерзает
человек обнаружить своей творческой природы, он дерзает лишь творить дифференцированные виды культуры, ибо это дифференцированное творчество есть послушание закону, выполнение норм.
Гносеологическое
сознание манит
человека аполлонизмом и классицизмом в творчестве, совершенной чеканкой в творческом акте, но по существу лишь подчиняет греховную природу закону.
Исключительная философская одаренность германской расы позволила ей лучше выразить в
сознании эту разрешенность греховному
человеку лишь культуры, противоположной духу творчества, лишь культуры подзаконной.
Творческое откровение
человека по существу невозможно для такого критического
сознания.
Тогда философскому
сознанию ясно будет видно, что творческий акт
человека имеет бытийственное и космическое значение.
Такое
сознание было лишь отражением инертности, пассивности и статичности
человека.
В
сознании воплощения Христа как продолжения творения скрыто уже
сознание творческой роли
человека в мире.
Для христианского
сознания еще неведомо было творческое откровение о том, что задача
человека и мира создать небывалое, дополнить и обогатить Божье творение.
Неточные совпадения
Левин часто замечал при спорах между самыми умными
людьми, что после огромных усилий, огромного количества логических тонкостей и слов спорящие приходили наконец к
сознанию того, что то, что они долго бились доказать друг другу, давным давно, с начала спора, было известно им, но что они любят разное и потому не хотят назвать того, что они любят, чтобы не быть оспоренными.
Смутное
сознание той ясности, в которую были приведены его дела, смутное воспоминание о дружбе и лести Серпуховского, считавшего его нужным
человеком, и, главное, ожидание свидания — всё соединялось в общее впечатление радостного чувства жизни. Чувство это было так сильно, что он невольно улыбался. Он спустил ноги, заложил одну на колено другой и, взяв ее в руку, ощупал упругую икру ноги, зашибленной вчера при падении, и, откинувшись назад, вздохнул несколько раз всею грудью.
Главные качества Степана Аркадьича, заслужившие ему это общее уважение по службе, состояли, во-первых, в чрезвычайной снисходительности к
людям, основанной в нем на
сознании своих недостатков; во-вторых, в совершенной либеральности, не той, про которую он вычитал в газетах, но той, что у него была в крови и с которою он совершенно равно и одинаково относился ко всем
людям, какого бы состояния и звания они ни были, и в-третьих — главное — в совершенном равнодушии к тому делу, которым он занимался, вследствие чего он никогда не увлекался и не делал ошибок.
Отчаяние его еще усиливалось
сознанием, что он был совершенно одинок со своим горем. Не только в Петербурге у него не было ни одного
человека, кому бы он мог высказать всё, что испытывал, кто бы пожалел его не как высшего чиновника, не как члена общества, но просто как страдающего
человека; но и нигде у него не было такого
человека.
— С его сиятельством работать хорошо, — сказал с улыбкой архитектор (он был с
сознанием своего достоинства, почтительный и спокойный
человек). — Не то что иметь дело с губернскими властями. Где бы стопу бумаги исписали, я графу доложу, потолкуем, и в трех словах.