Национальность, как ступень индивидуализации в
жизни общества, есть сложное историческое образование; она определима не только кровью, — раса есть зоология, праисторическая материя, — но также языком, не только землей, но прежде всего общей исторической судьбой.
Неточные совпадения
Наша православная идеология самодержавия — такое же явление безгосударственного духа, отказ народа и
общества создавать государственную
жизнь.
В общественной
жизни все ведь — в силе, в энергии духа, в характере людей и
обществ, в их воле, в их творческой мысли, а не в отвлеченных принципах, формулах и словах, которым грош цена.
Вот почему необходимо устремить свою волю к существенной свободе, к перерождению клеток
общества, к осуществлению ценностей более высокой
жизни изнутри.
Истинная
жизнь — творимая
жизнь, а не исконная данная
жизнь, не органически-элементарная, животно-растительная
жизнь в природе и в
обществе.
Человек в своей исторической судьбе проходит не только через радикальные изменения социальной
жизни, которые должны создать новую структуру
общества, но и через радикальное изменение отношения к
жизни космической.
Слишком забывают, что социальная
жизнь людей связана с космической
жизнью и что не может быть достигнуто совершенного
общества без отношения к
жизни космической и действия космических сил.
Христианство некогда совершило величайшую духовную революцию, оно духовно освободило человека от неограниченной власти
общества и государства, которая в античном мире распространялась и на религиозную
жизнь.
Проблема отношения человека и
общества очень обострилась из-за роли, которую играет социализм в мировой
жизни.
В
жизни государств и
обществ таковы: миф монархии — о суверенитете власти монарха, миф о демократии — о суверенитете власти народа (volonté génerale), миф коммунизма — о суверенитете власти пролетариата.
Жизнь человеческих
обществ стоит под знаком господства экономики, техники, лживой политики, яростного национализма.
Противоречивость марксизма отчасти связана с тем, что он есть не только борьба против капиталистической индустрии, но и жертва его, жертва той власти экономики над человеческой
жизнью, которую мы видим в
обществах XIX и XX века.
Подлинной реальностью, подлинной
жизнью является борьба человека, социального человека, со стихийными силами природы и
общества, т. е. экономика.
Ассоль так же подходила к этой решительной среде, как подошло бы людям изысканной нервной
жизни общество привидения, обладай оно всем обаянием Ассунты или Аспазии [Аспазия (V век до н. э.) — одна из выдающихся женщин Древней Греции, супруга афинского вождя Перикла.]: то, что от любви, — здесь немыслимо.
Со свойственным ему радикализмом мысли и искренностью он признается, что осуществление христианской правды в
жизни общества привело бы к уродству, и он, в сущности, не хочет этого осуществления.
Чтобы хорошо узнать свойства жизни растения, надо изучать его на той почве, на которой оно растет; оторвавши от почвы, вы будете иметь форму растения, но не узнаете вполне его жизни Точно так не узнаете вы
жизни общества, если вы будете рассматривать ее только в непосредственных отношениях нескольких лиц, пришедших почему-нибудь в столкновение друг с другом: тут будет только деловая, официальная сторона жизни, между тем как нам нужна будничная ее обстановка.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Тебе все такое грубое нравится. Ты должен помнить, что
жизнь нужно совсем переменить, что твои знакомые будут не то что какой-нибудь судья-собачник, с которым ты ездишь травить зайцев, или Земляника; напротив, знакомые твои будут с самым тонким обращением: графы и все светские… Только я, право, боюсь за тебя: ты иногда вымолвишь такое словцо, какого в хорошем
обществе никогда не услышишь.
Последнее ее письмо, полученное им накануне, тем в особенности раздражило его, что в нем были намеки на то, что она готова была помогать ему для успеха в свете и на службе, а не для
жизни, которая скандализировала всё хорошее
общество.
Другое: она была не только далека от светскости, но, очевидно, имела отвращение к свету, а вместе с тем знала свет и имела все те приемы женщины хорошего
общества, без которых для Сергея Ивановича была немыслима подруга
жизни.
— Мы ведем
жизнь довольно прозаическую, — сказал он, вздохнув, — пьющие утром воду — вялы, как все больные, а пьющие вино повечеру — несносны, как все здоровые. Женские
общества есть; только от них небольшое утешение: они играют в вист, одеваются дурно и ужасно говорят по-французски. Нынешний год из Москвы одна только княгиня Лиговская с дочерью; но я с ними незнаком. Моя солдатская шинель — как печать отвержения. Участие, которое она возбуждает, тяжело, как милостыня.
Я говорил правду — мне не верили: я начал обманывать; узнав хорошо свет и пружины
общества, я стал искусен в науке
жизни и видел, как другие без искусства счастливы, пользуясь даром теми выгодами, которых я так неутомимо добивался.