Неточные совпадения
И нужна была совершенно исключительная мировая катастрофа, нужно было сумасшествие германизма от гордости и самомнения, чтобы Россия осознала
себя, стряхнула с
себя пассивность, разбудила в
себе мужественные силы и почувствовала
себя призванной
к великим делам в мире.
Западничество означало какое-то нездоровое и немужественное отношение
к Западу, какую-то несвободу и бессилие почувствовать
себя действенной силой и для самого Запада.
И на Западе гуманизм исчерпал, изжил
себя, пришел
к кризису, из которого мучительно ищет западное человечество выхода.
Русский человек не ставил
себе задачей выработать и дисциплинировать личность, он слишком склонен был полагаться на то, что органический коллектив,
к которому он принадлежит, за него все сделает для его нравственного здоровья.
Зверино-земное начало в человеке, не привыкшем
к духовной работе над
собой,
к претворению низшей природы в высшую, оказывается предоставленным на произвол судьбы.
По-своему он любит Россию, но он не привык чувствовать
себя ответственным перед Россией, не воспитан в духе свободно-гражданского
к ней отношения.
Исторические пути человечества, исполненные противоречий, заключают в
себе большие опасности, возможности срыва вниз и отбрасывания назад,
к инстинктам звериным, но их нужно мужественно пройти, охраняя высший образ человека.
Немец не приобщается
к тайнам бытия, он ставит перед
собой задачу, долженствование.
Просыпающаяся, подымающаяся и сознающая
себя личность всегда жестока в отношении
к окружающей ее среде и господствующей в ней системе приспособления, она не может не причинять боли.
Жестокая судьба государства есть в конце концов судьба человека, его борьба с хаотическими стихиями в
себе и вокруг
себя, с изначальным природным злом, восхождение человека
к высшему и уже сверхгосударственному бытию.
Сектантская психология и в религиозной жизни есть уклон и ведет
к самоутверждению и самопогруженности, а в жизни политической она не имеет никаких прав на существование, так как всегда является сотворением
себе кумира из относительных вещей мира, подменой Абсолютного Бога относительным миром.
На Западе давно уже беспокоит вопрос о гарантии прав меньшинства и прав личности по отношению
к абсолютным притязаниям демократии, не ограничивающей
себя абсолютными ценностями личного духа.
Критика Канта разрывает с такого рода объективизмом и видит истину в соответствии разума с самим
собой, она определяется отношением
к законам разума и согласованием мыслей между
собой.
«Субъективность», противоположная истине и глубокой реальности, «субъективность» замкнутая, неспособная
к трансцендированию,
к выходу из
себя, и есть как раз определяемость извне.
Оно состоит в том, что человек есть существо, принадлежащее
к двум мирам и не вмещающееся в этом природном мире необходимости, трансцендирующее
себя, как существо эмпирически данное, обнаруживающее свободу, из этого мира не выводимую.
Допущение существования двух природ — божественной и человеческой, которые могут быть соединены, но не тождественны и не слиянны, есть истина, непонятная объективирующему разуму, сверхразумная, ибо разум сам по
себе склонен или
к монизму, или
к дуализму.
Вместе с тем отношение человека
к космосу определяется тем, что он есть микрокосм, он заключает в
себе космос или заключает в
себе историю.
Если бы человек был исключительно природным и конечным существом, то смерть его не заключала бы в
себе ничего трагического, трагична лишь смерть бессмертного существа, устремленного
к бесконечности.
Он также есть существо свободное и рабье, склонное
к жертве и любви и
к эгоизму, высокое и низкое, несущее в
себе образ Божий и образ мира, природного и социального.
Одно из главных классических возражений Цельса против христианства заключается в том, что христиане плохие, не лояльные граждане государства, что они чувствуют
себя принадлежащими
к другому царству.
Социальная революция заключает в
себе мессианский и хилиастический элемент, она безусловно устремлена
к царству Божьему на земле, хотя и без веры в Бога.
Пушкин в страстной защите свободы творца обращался
к черни: «как ветер песнь его (поэта) свободна», «печной горшок тебе дороже, ты пищу в нем
себе варишь».
Нельзя без волнения читать эти строки: «Я памятник
себе воздвиг нерукотворный,
к нему не зарастет народная тропа…» «Слух обо мне пройдет по всей Руси великой…» «И долго буду тем любезен я народу, что чувства добрые я лирой пробуждал, что в мой жестокий век восславил я Свободу и милость
к падшим призывал».
В этом причина того, что революции не приводят обыкновенно
к созданию нового свободного общества и всегда заключают в
себе возврат
к старому обществу.
У человека, сознававшего
себя принадлежащим
к дворянскому сословию или
к какому-нибудь полку гвардии, сознание было не менее «коллективным», чем у советского человека, сознающего
себя принадлежащим
к коммунистической родине.
В империализме находит
себе извращенное выражение стремление
к мировому объединению,
к выражению единства человечества.
Вывод тот, что национальность есть положительная ценность, обогащающая жизнь человечества, без этого представляющего
собой абстракцию, национализм же есть злое, эгоистическое самоутверждение и презрение и даже ненависть
к другим народам.
Есть опасность, что новый человек может оказаться выброшенным вовне, отчужденным от самого
себя, обращенным исключительно
к материальной стороне жизни,
к технической цивилизации.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Ну что ты?
к чему? зачем? Что за ветреность такая! Вдруг вбежала, как угорелая кошка. Ну что ты нашла такого удивительного? Ну что тебе вздумалось? Право, как дитя какое-нибудь трехлетнее. Не похоже, не похоже, совершенно не похоже на то, чтобы ей было восемнадцать лет. Я не знаю, когда ты будешь благоразумнее, когда ты будешь вести
себя, как прилично благовоспитанной девице; когда ты будешь знать, что такое хорошие правила и солидность в поступках.
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и в то же время говорит про
себя.)А вот посмотрим, как пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да есть у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит с ног. Только бы мне узнать, что он такое и в какой мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит
к двери, но в это время дверь обрывается и подслушивавший с другой стороны Бобчинский летит вместе с нею на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
Г-жа Простакова. Я, братец, с тобою лаяться не стану. (
К Стародуму.) Отроду, батюшка, ни с кем не бранивалась. У меня такой нрав. Хоть разругай, век слова не скажу. Пусть же,
себе на уме, Бог тому заплатит, кто меня, бедную, обижает.
Стародум. А! Сколь великой душе надобно быть в государе, чтоб стать на стезю истины и никогда с нее не совращаться! Сколько сетей расставлено
к уловлению души человека, имеющего в руках своих судьбу
себе подобных! И во-первых, толпа скаредных льстецов…
Г-жа Простакова. Ты же еще, старая ведьма, и разревелась. Поди, накорми их с
собою, а после обеда тотчас опять сюда. (
К Митрофану.) Пойдем со мною, Митрофанушка. Я тебя из глаз теперь не выпущу. Как скажу я тебе нещечко, так пожить на свете слюбится. Не век тебе, моему другу, не век тебе учиться. Ты, благодаря Бога, столько уже смыслишь, что и сам взведешь деточек. (
К Еремеевне.) С братцем переведаюсь не по-твоему. Пусть же все добрые люди увидят, что мама и что мать родная. (Отходит с Митрофаном.)