Неточные совпадения
Россия — страна купцов, погруженных в тяжелую плоть, стяжателей, консервативных
до неподвижности, страна чиновников, никогда
не переступающих пределов замкнутого и мертвого бюрократического царства, страна крестьян, ничего
не желающих, кроме земли, и принимающих христианство совершенно внешне и корыстно, страна духовенства, погруженного в материальный быт, страна обрядоверия, страна интеллигентщины, инертной и консервативной в своей мысли, зараженной самыми поверхностными материалистическими идеями.
Неужели мировые события, исключительные в мировой истории, ничему нас
не научат,
не приведут к рождению нового сознания и оставят нас в прежних категориях, из которых мы хотели вырваться
до войны?
Он повторяет целый ряд общих мест об измене христианству, об отпадении от веры отцов, поминает даже «Бюхнера и Молешотта», о которых
не особенно ловко и вспоминать теперь,
до того они отошли в небытие.
Нельзя быть
до того русским и
не иметь связи с православием!
Россия есть самостоятельная ценность в мире,
не растворимая в других ценностях, и эту ценность России нужно донести
до божественной жизни.
Ни один народ
не доходил
до такого самоотрицания, как мы, русские.
Русскому человеку часто представляется, что если нельзя быть святым и подняться
до сверхчеловеческой высоты, то лучше уж оставаться в свинском состоянии, то
не так уже важно, быть ли мошенником или честным.
Русские все еще
не поднялись
до того сознания, что в живой, творческой мысли есть свет, преображающий стихию, пронизывающий тьму.
Культура никогда
не была и никогда
не будет отвлеченно-человеческой, она всегда конкретно-человеческая, т. е. национальная, индивидуально-народная и лишь в таком своем качестве восходящая
до общечеловечности.
Для всечеловечества необходимо возведение русского человека
до всечеловеческого значения, а
не превращение его в отвлеченного, пустого человека.
Национализм в идее
не претендует на универсальность, единственность и исключительность, хотя на практике легко может дойти
до отрицания и истребления других национальностей.
Но плодоносно, когда национальность творческими усилиями раскрывает в себе вселенское,
не обезличивая своего индивидуально-неповторяемого образа, но вознося его
до значения всечеловеческого.
Но мировая война связана
не только с обострением империалистической политики великих держав, — она также очень остро ставит вопрос о судьбе всех национальностей, вплоть
до самых малых.
Россия же еще
не подымалась
до постановки тех мировых вопросов, с которыми связано ее положение в мире.
Такого обращения к истории у нас
до сих пор почти
не было, и нам
не хватало соответствующих категорий для мышления над историей и ее задачами.
Они
не поднялись еще
до всечеловечности, они
не преодолели еще корыстного национального самоутверждения.
Марксизм верил, что можно
до конца рационализировать общественную жизнь и привести ее к внешнему совершенству,
не считаясь ни с теми энергиями, которые есть в бесконечном мире над человеком и вокруг него.
Польская душа — аристократична и индивидуалистична
до болезненности, в ней так сильно
не только чувство чести, связанное с рыцарской культурой, неведомой России, но и дурной гонор.
И немец ничего
не склонен принимать
до совершенного им Tat’a.
И
до начала нынешней мировой войны мы насиловали и убивали в самой глубине жизни
не меньше, чем во время войны.
В этом глубокая антиномия христианства: христианство
не может отвечать на зло злом, противиться злу насилием, и христианство есть война, разделение мира, изживание
до конца искупления креста в тьме и зле.
Но это
не гуманизм эпохи Возрождения, это — гуманизм, доведенный в XIX веке
до своих последних выводов, соединившийся с позитивизмом, отвергнувший все ценности, кроме человеческого блага.
Если идти назад по линии материального развития человечества, то мы
не дойдем
до свободного и цельного духа, а дойдем лишь
до более элементарных и примитивных форм материальной жизни.
Хотят сохранить старую органичность, старую плоть, силятся
не допустить материальный мир
до расщепления и расслоения.
Но это определение
не доходит
до глубины и приспособлено к условиям нашего объективированного мира.
Если продумать все
до конца, то нужно признать, что от Бога происходит лишь свобода, а
не власть.
Тайна власти, тайна подчинения людей носителям власти
до сих пор
не вполне разгадана.
Главное то, что когда применяют злые, противоположные целям средства, то
до цели никогда
не доходят, все заменяют средствами и о целях забывают, или они превращаются в чистую риторику.
Философски определить свободу пытались через волюнтаристическое понимание ее, как акта причинности (например, Мен де Биран, Лопатин); но это
не доходило
до глубины проблемы.
Империалистический режим Наполеона был тоталитаризмом,
не доведенным
до конца.
Не случайно Маркс говорил, что
до сих пор философы хотели познавать мир, теперь же они должны изменять мир, создавать Новый мир.
Неточные совпадения
Городничий (дрожа).По неопытности, ей-богу по неопытности. Недостаточность состояния… Сами извольте посудить: казенного жалованья
не хватает даже на чай и сахар. Если ж и были какие взятки, то самая малость: к столу что-нибудь да на пару платья. Что же
до унтер-офицерской вдовы, занимающейся купечеством, которую я будто бы высек, то это клевета, ей-богу клевета. Это выдумали злодеи мои; это такой народ, что на жизнь мою готовы покуситься.
Городничий. Эк куда хватили! Ещё умный человек! В уездном городе измена! Что он, пограничный, что ли? Да отсюда, хоть три года скачи, ни
до какого государства
не доедешь.
Хлестаков. Вы, как я вижу,
не охотник
до сигарок. А я признаюсь: это моя слабость. Вот еще насчет женского полу, никак
не могу быть равнодушен. Как вы? Какие вам больше нравятся — брюнетки или блондинки?
(Кричит
до тех пор, пока
не опускается занавес.
Аммос Федорович (в сторону).Вот выкинет штуку, когда в самом деле сделается генералом! Вот уж кому пристало генеральство, как корове седло! Ну, брат, нет,
до этого еще далека песня. Тут и почище тебя есть, а
до сих пор еще
не генералы.