Неточные совпадения
Кант так далеко заходит в своем рационализме, что для него вся
действительность, все живое бытие есть продукт знания,
мышления: мир созидается категориями субъекта, и ничто не в силах из этих тисков освободиться, ничего не является само по себе, независимо от того, что навязывается субъектом.
Бытие как иррациональное остается вне
мышления как рационального,
действительность остается недоступной познающему.
Эмпирический феноменализм старательно изгоняет живое бытие из познания,
действительность сводит к явлениям в сознании, слишком многое относится на счет абстрагирующего процесса того самого
мышления, силу которого отвергают эмпирики во имя опыта.
Опыт есть сама жизнь во всей ее полноте и со всеми ее бесконечными возможностями;
мышление есть само бытие, объект знания присутствует в знании своей
действительностью.
Никакого субъекта и
мышления вне
действительности, вне бытия нет; на такое место и стать нельзя — место это есть пустота, фикция.
Этим нисколько, конечно, не отрицается, что в самой
действительности, в бытии
мышление, познание играет большую роль, возможно даже, что основа бытия есть Разум, Логос.
Неточные совпадения
У него был пафос духовной свободы (этим проникнуто все его
мышление), была гениальная интуиция соборности, которую он узрел не в исторической
действительности православной церкви, а за ней.
Даже если
мышление соединяет бытие субстанции с собою и непосредственное воззрение (das Anschauen) постигает как
мышление, то и тут все зависит от того, не впадает ли это умозрение в ленивое однообразие и не представится ли
действительность недействительным образом.
В
действительности мы знаем, что эта философская дедукция земли и неба совершается посредством фактических позаимствований у эмпирического бытия, которое отнюдь не соглашается быть только понятием [Совершенно справедливо замечает А. Древе в своих примечаниях к гегелевской философии религии: «Гегель отожествляет сознательное бытие не с сознательной стороной бытия (Bewusst-Sein) или идеальным бытием, но непосредственно с реальным и приходит, таким образом, к чудовищному утверждению, что можно посредством конечного, дискурсивного, сознательного бытия продумать процесс абсолютного, вечного, досознательного и сверхсознательного
мышления непосредственно как таковой.
Идеальное и реальное разделимы только в
мышлении, но не в
действительности.
В
действительности же, в противность Гегелю, религиозная достоверность существенно иная, чем философская, поскольку вера отлична от дискурсивного
мышления, а мифологема от философемы.