Возможно ли сознательно преодолеть персидский дуализм, манихейское допущение двух богов, двух равносильных начал, и пантеистический монизм, отвергающий абсолютное различие между
добром и злом, видящий в зле лишь несовершенство частей, лишь недостаточное добро?
Смысл мировой истории не в благополучном устроении, не в укреплении этого мира на веки веков, не в достижении того совершенства, которое сделало бы этот мир не имеющим конца во времени, а в приведении этого мира к концу, в обострении мировой трагедии, в освобождении тех человеческих сил, которые призваны совершить окончательный выбор между двумя царствами, между
добром и злом (в религиозном смысле слова).
Неточные совпадения
Мировая душа женственна в своей пассивной восприимчивости как к
добру, так
и к
злу.
Ответственность за
зло потому лишь возлагают на Бога, что считают возможным сопоставлять
злое с абсолютно
добрым, сравнивать начало
зла и Бога.
Поэтому Бог не ответствен за
зло и нет никакого другого бога, кроме Бога
добра.
Несомненное
зло мира — убийство, насилие, порабощение, злоба
и т. п. — это уже последствия начального
зла, которое соблазняло обличием
добра.
Безрелигиозное сознание мысленно исправляет дело Божье
и хвастает, что могло бы лучше сделать, что Богу следовало бы насильственно создать космос, сотворить людей неспособными к
злу, сразу привести бытие в то совершенное состояние, при котором не было бы страдания
и смерти, а людей привлекало бы лишь
добро.
Насильственное, принудительное, внешнее устранение
зла из мира, необходимость
и неизбежность
добра — вот что окончательно противоречит достоинству всякого лица
и совершенству бытия, вот план, не соответствующий замыслу Существа абсолютного во всех своих совершенствах.
Те, что отвергают Бога на том основании, что
зло существует в мире, хотят насилия
и принуждения в
добре, лишают человека высшего достоинства.
[Этим я лишь отрицаю религиозный дуализм, который разрывает мир на
добрый дух
и злую плоть.
Но будущее двойственно: в нем явится
и величайшее, окончательное
добро,
и величайшее, окончательное
зло.
Прогрессисты понимают историю как улучшение, как бесконечное совершенствование этого мира, уничтожение
зла прошлого
и нарождение
добра будущего.
Только в свете религиозного сознания видна двойственность исторических судеб человечества, видно грядущее в мире разделение на конечное
добро и конечное
зло, виден трагический
и трансцендентный конец истории, а не благополучный
и имманентный.
Для свободы выбора человечество должно: 1) стать на ноги, укрепить свою человеческую стихию
и 2) увидеть царство правды
и царство лжи, конечную форму обетований
добра и обетований
зла.
Для победы над грядущим
злом растет сила царства Божьего, сила творческая; воплотится в будущем
и высшее
добро.
Тварная человеческая природа есть
и величайшее
добро,
и величайшее
зло.
Мнить самого себя спасителем
и придавать своей жертве мировое искупляющее значение есть большой соблазн ложной антропологии, соблазн
зла, принявшего обличие
добра.
В страдании видят единственную форму
зла, в страдании же видят
и единственную форму
добра.
И потому важно не существование страданий людских, а существование
зла, которое привело к страданию, греха как первоисточника всякого страдания,
и необходимо не уничтожение страдания, которое
и нельзя внешне, механически уничтожить, а уничтожение
зла, победа над грехом
и творчество
добра.
Церковь освящает не христианское государство, а языческое государство, признает неизбежность начала власти
и закона против анархии
и распада в мире природном
и благословляет власть на служение
добру, никогда не благословляя
злых деяний власти.
Не только
зло должно быть побеждено подвигом аскетическим, но
и добро должно быть создано подвигом творческим.
Меж ими всё рождало споры // И к размышлению влекло: // Племен минувших договоры, // Плоды наук,
добро и зло, // И предрассудки вековые, // И гроба тайны роковые, // Судьба и жизнь в свою чреду, — // Всё подвергалось их суду. // Поэт в жару своих суждений // Читал, забывшись, между тем // Отрывки северных поэм, // И снисходительный Евгений, // Хоть их не много понимал, // Прилежно юноше внимал.
Неточные совпадения
Иной
добра не делает, //
И зла за ним не видится, // Иного не поймешь.
«Ну-ка, пустить одних детей, чтоб они сами приобрели, сделали посуду, подоили молоко
и т. д. Стали бы они шалить? Они бы с голоду померли. Ну-ка, пустите нас с нашими страстями, мыслями, без понятия о едином Боге
и Творце! Или без понятия того, что есть
добро, без объяснения
зла нравственного».
Обманутый муж, представлявшийся до сих пор жалким существом, случайною
и несколько комическою помехой его счастью, вдруг ею же самой был вызван, вознесен на внушающую подобострастие высоту,
и этот муж явился на этой высоте не
злым, не фальшивым, не смешным, но
добрым, простым
и величественным.
Ему казалось, что
и важничал Федор Федорович уже чересчур, что имел он все замашки мелких начальников, как-то: брать на замечанье тех, которые не являлись к нему с поздравленьем в праздники, даже мстить всем тем, которых имена не находились у швейцара на листе,
и множество разных тех грешных принадлежностей, без которых не обходится ни
добрый, ни
злой человек.
Единственное
зло и сто
добрых дел!