Неточные совпадения
Таинства древних
религий были только природны, в них сказывалась зависимость
человека от природы.
Таинства языческих
религий были таинствами зависимости
человека от природы, таинства же христианской
религии — таинства, освобождающие
человека от власти естества.
Ложная философия и ложная
религия, выданная за положительную науку, утверждают в
человеке сознание ничтожества его происхождения и божественности его будущего, не его, конечно, не данного конкретного лица, а
человека вообще.
Религия эстетизма учит утешаться призрачной жизнью, сладостью потери ощущения реальностей, переносит центр тяжести жизни избранных
людей не в реальную, а в иллюзорную красоту.
Недостаточно
человека освободить от внешнего насилия, как то думает социальная
религия наших дней, нужно освободиться
человеку от внутреннего зла, которое и рождает насильственную связанность природы и смертоносный ее распад.
Естественные
религии рода перестали
человека удовлетворять; он перерос их, жаждал новой веры, которой заключалось бы высшее сознание.
Бог открывался
человеку и в древних
религиях, сообщал
людям Свою волю через избранных Своих
людей, но никогда до Христа не воплощался Бог, не являлся в образе личности.
Если Христос — Сын Божий, Логос, то мир имеет Смысл и у меня есть надежда на вечное спасение; если Христос —
человек, то мир бессмыслен и нет для меня
религии спасения.
Новый гуманизм имел свои корни в
религии Христа; без Христа в прошлом он не мог бы так возвысить
человека, но не сознавал своего происхождения.
Освобождение от ложной теократии и бесчеловечия, прикрытого
религией, вело к уничтожению всякой религиозной святыни, к обоготворению
человека и человечества, к безбожию.
Назревает сознание, что правда о
человеке может быть открыта и утверждена лишь вместе с правдой о Боге, что истинный гуманизм заключается в
религии богочеловечества.
Вся историческая драма
религии Нового Завета в том, что Новый Завет
человека с Богом, Завет любви и свободы не был еще соборным соединением человечества с Божеством.
Что
люди, чуждые вере, враждебные
религии, не могут говорить о религиозной совести и бороться за религиозную свободу, это, казалось бы, само собою очевидно.
— Не обращайте внимания, — сказала Лидия Ивановна и легким движением подвинула стул Алексею Александровичу. — Я замечала… — начала она что-то, как в комнату вошел лакей с письмом. Лидия Ивановна быстро пробежала записку и, извинившись, с чрезвычайною быстротой написала и отдала ответ и вернулась к столу. — Я замечала, — продолжала она начатый разговор, — что Москвичи, в особенности мужчины, самые равнодушные к
религии люди.
И в то же время в
религии человек узнает Бога, относительное зрит Абсолютное, а тем самым и себя находит в Абсолютном, ибо нет ничего вне Абсолютного, иначе последнее ограничивалось бы относительным и не было бы Абсолютным.
Религия людей, не признающих религии, есть религия покорности всему тому, что делает сильное большинство, т. е., короче, религия повиновения существующей власти.
В
религии человек ощущает, что его видят и знают, прежде чем он сам себя узнал, но вместе с тем он сознает себя удаленным, отторгнутым от этого благого источника жизни, с которым стремится восстановить связь, установить религию.
Неточные совпадения
Прежде бывало, — говорил Голенищев, не замечая или не желая заметить, что и Анне и Вронскому хотелось говорить, — прежде бывало вольнодумец был
человек, который воспитался в понятиях
религии, закона, нравственности и сам борьбой и трудом доходил до вольнодумства; но теперь является новый тип самородных вольнодумцев, которые вырастают и не слыхав даже, что были законы нравственности,
религии, что были авторитеты, а которые прямо вырастают в понятиях отрицания всего, т. е. дикими.
Он был верующий
человек, интересовавшийся
религией преимущественно в политическом смысле, а новое учение, позволявшее себе некоторые новые толкования, потому именно, что оно открывало двери спору и анализу, по принципу было неприятно ему.
Вспоминал он, как брат в университете и год после университета, несмотря на насмешки товарищей, жил как монах, в строгости исполняя все обряды
религии, службы, посты и избегая всяких удовольствий, в особенности женщин; и потом как вдруг его прорвало, он сблизился с самыми гадкими
людьми и пустился в самый беспутный разгул.
В других домах рассказывалось это несколько иначе: что у Чичикова нет вовсе никакой жены, но что он, как
человек тонкий и действующий наверняка, предпринял, с тем чтобы получить руку дочери, начать дело с матери и имел с нею сердечную тайную связь, и что потом сделал декларацию насчет руки дочери; но мать, испугавшись, чтобы не совершилось преступление, противное
религии, и чувствуя в душе угрызение совести, отказала наотрез, и что вот потому Чичиков решился на похищение.
Он не участвовал в ночных оргиях с товарищами, которые, несмотря на строжайший присмотр, завели на стороне любовницу — одну на восемь
человек, — ни также в других шалостях, доходивших до кощунства и насмешек над самою
религиею из-за того только, что директор требовал частого хожденья в церковь и попался плохой священник.