Неточные совпадения
Разговор влек его в разные стороны. В свои денежные дела и расчеты он не хотел входить. Но не мог все-таки не
вернуться к Волге, к самому родному, что у него
было на свете.
Уж на рассвете
вернулось в город все общество. Никто никому не должен
был отдавать отчета. Толстую барыню провожал адвокат, барышня поехала с отцом.
Взял он десять рублей, съездил, свез старухе, названой матери, фунтик чаю;
вернулся оттуда без всякого подарка, кроме разной домашней еды. Уроки опять нашлись, но расквитаться с долгом ему нельзя
было тотчас же после Нового года. Он извинился перед Виттихом. Тот ничего, балагурил, сказал даже...
Директор к посту уехал в командировку за границу осматривать образцовые дома и лечебницы;
вернуться должен
был уже к Троице. Несветов заступил его место.
С теплом большая истома стала разбирать его у костра. Но он боролся с дремотой. Заснуть на берегу в глухом месте
было рискованно. Кто знает, тот же беззубый мужичок мог
вернуться и уложить их обоих топором.
Спокойно, самоуверенно мысли о превосходстве мужчины проникали в его голову, Где же женщине против мужчины!.. Ехала бы она одна? И деньги потеряла бы. Наверно!.. Без платья, без копейки, без паспорта… Должна
была бы
вернуться к мужу, если б осталась в живых.
В Мироновку он так и не попал, а пошел назад, к порубке. Ходьбы
было не больше часа. В восьмом часу к чаю он
будет на даче. Глухонемой поглядел на него удивленными и добрыми глазами и
вернулся к телеге.
Вернулся он к вечернему чаю, застал их в цветнике и не мог догадаться,
было ли между ними объяснение или нет.
«Не
вернулся балконом, а дорогой, чтобы шито-крыто
было», — быстро сообразила Серафима, неторопливо приподнялась и встретила его у дверей.
Он почему-то вспомнил вдруг, какое
было число: двадцать девятое августа. Давно ли он
вернулся с ярмарки и обнимал на террасе Серафиму… Три недели!
Николай побежал и тотчас же
вернулся. Туда буфетчик не пустил, говорил: свободной комнаты нет, а с раннего утра приходят там
пить чай.
Сладко ему
было уходить в дремучую старину своего кровного села. Кому же, как не ей, и он обязан всем? А после нее — мужицкому миру. Без него и его бы не принял к себе в дом Иван Прокофьич и не вывел бы в люди. Все от земли, все! — И сам он должен к ней
вернуться, коли не хочет уйти в «расп/усту».
Тут
было у места расспросить его про Аршаулова. Становой не стал ежиться или принимать официальный тон, а довольно добродушно сообщил гостю, что Аршаулов водворен сюда, проживает у старухи матери, чуть жив, в большой бедности; в настоящее время, с разрешения губернского начальства, находится «в губернии», но должен на днях
вернуться. Он растолковал Теркину, где находится и домик почтмейстерской вдовы.
Против крылечка выходило двухэтажное каменное здание, совсем уже городской новейшей архитектуры, оштукатуренное, розоватое, с фигурными украшениями карнизов. Он знал от станового, что местный попечитель богадельни, купец-мучник, еще не
вернулся с ярмарки, но жена его, наверно,
будет тут, в молельне или в богадельне.
В ее классе Анночка Каратусова и Маня Аленина
вернулись с вакаций невестами, и обе
были бедные, отцы их, чиновники в уездах, живут на одно жалованье, и обе они воспитывались на дворянский, а не на свой счет.
— Ежели Иван Захарыч меня
будет спрашивать, я во флигель иду, а потом, к чаю,
вернусь.
Чурилин
вернулся от предводителя Зверева. Теркин, накануне перед тем, как лечь спать, рассудил это сделать. Этот „Петька“
был все же его товарищ. Может, он теперь — большая дрянь, но следовало оказать ему внимание, как местному предводителю.
Хрящев
вернулся снизу в цветник и присел на скамейку, откуда ему видна
была калитка от флигеля. Уходя, он сказал Чурилину, чтобы тот прибежал сказать ему, когда Василий Иваныч оденется и спросит чаю. Тарантас он сам приказал закладывать. Они должны
были до завтрака съездить вдвоем без Первача осмотреть дачу.
Низовьев прекрасно понимает, что приобрести ее
будет трудно, очень трудно. На это пойдет,
быть может, не один год. В Париж он не
вернется так скоро. Где
будет она, там и он. Ей надо ехать на Кавказ, на воды. Печень и нервы начинают шалить. Предписаны ей ессентуки, номер семнадцатый, и нарзан. И он там
будет жариться на солнце,
есть тошную баранину, бродить по пыльным дорожкам на ее глазах, трястись на казацкой лошади позади ее в хвосте других мужчин, молодых и старых. А потом — в Петербург!
Василий Иваныч после пожара два раза ездил в губернский город и дальше по Волге за Нижний; писал с дороги, но очень маленькие письма и чаще посылал телеграммы. Вчера он только что
вернулся и опять уехал в уездный город. К обеду должен
быть домой.
Он с недоумением поглядел на нее, но не возражал больше. Из города
вернулся он недовольный — это она сейчас же почуяла. Наверное и там к нему с чем-нибудь приставали. Точно он в самом деле какой миллионщик; а у него своих денег совсем немного — он ей все рассказал на днях и даже настаивал на том, чтобы она знала,"каков он
есть богатей".
Неточные совпадения
Барин в овраге всю ночь пролежал, // Стонами птиц и волков отгоняя, // Утром охотник его увидал. // Барин
вернулся домой, причитая: // — Грешен я, грешен! Казните меня! — //
Будешь ты, барин, холопа примерного, // Якова верного, // Помнить до судного дня!
Ни минуты не думая, Анна села с письмом Бетси к столу и, не читая, приписала внизу: «Мне необходимо вас видеть. Приезжайте к саду Вреде. Я
буду там в 6 часов». Она запечатала, и Бетси,
вернувшись, при ней отдала письмо.
Счет
был верен, и зависть Степана Аркадьича
была приятна Левину. Приятно ему
было еще то, что,
вернувшись на квартиру, он застал уже приехавшего посланного от Кити с запиской.
Теперь Анна уж признавалась себе, что он тяготится ею, что он с сожалением бросает свою свободу, чтобы
вернуться к ней, и, несмотря на то, она рада
была, что он приедет.
— Да, я поеду, — опоминаясь и вставая, сказала Анна. — А если без меня
будет телеграмма, прислать к Дарье Александровне… Нет, я сама
вернусь.