— Прошу вас, Марья Евграфовна, — начал Теркин, взволнованный еще сильнее, — будьте со
мной по душе… Я бы хотел знать положение ваше и Михаила Терентьича.
Неточные совпадения
— Мамаша, ежели
мне невмоготу будет выносить мое постылое житье с Рудичем, вы не подымайте тревоги. Вам будет известно, где
я. Здесь вы жить не хотите. Вот поедете к родным. Коли там вам придется
по душе, наймете домик и перевезете свое добро. А разлетится к вам Рудич — вы сумеете его осадить.
— Сядь, сядь! Не бурли! Что это в самом деле, Васенька! Такой дивный вечер, тепло, звездочки вон загораются. На
душе точно ангелы поют, а ты со своими глупостями… Зачем
мне твой вексель? Рассуди ты по-купечески… А еще деловым человеком считаешь себя! Выдал ты
мне документ. И прогорел. Какой же нам от этого профит будет? А?..
Ему бы хотелось поговорить на свою любимую тему; он воздержался, зная, что Серафима не может войти в его
душу по этой части, что она чужда его бескорыстной любви к родной реке и к лесному приволью, где бы он их не встречал. — Что же ты про матушку-то свою не скажешь
мне ничего? Как живет-поживает? Чем занята? Она ведь, сколько
я ее
по твоим словам разумею, — натура цельная и деятельная.
— Сказать вам всю правду, Александра Ивановна?
Мне самому очень
по душе ваш парк и все положение усадьбы. Давно
я их знаю. Еще как деревенским мальчишкой с отцом в село Заводное попал.
— Вы
меня не осудите, батюшка, — начала она полушепотом и оглянулась на дверь в переднюю. —
Я ведь день-деньской сижу вот здесь, во флигеле. И Саню-то не вижу
по целым неделям — в кои-то веки забежит. Чуть не так скажешь — сейчас: „ах, няня, ты ворчунья!“ А у
меня душа изныла. Вас имею удовольствие видеть в первый раз и почему-то заключаю, что вы — человек благородный.
— Вашими бы устами, Василий Иваныч… Очень уж
я прельщен этим парком. И вам он, кажется, больно
по душе пришелся. Положение его вместе с усадьбой — такое для лесной местности, что другого такого и не найдешь, пожалуй, во всем приволжском крае.
— Жаль
мне ее стало… Если позволите поговорить
по душе, такая она юная и беспомощная… Опять же — единственная наследница своего отца… На нее охотников немало будет, на ее приданое.
—
Я такие места гнездами называю, Василий Иваныч, — отозвался Хрящев своим особым тоном, какой он пускал, когда говорил
по душе. — Вот, изволите видеть, под елями-то, даже и в таких гнездах, всякий злак произрастает; а под соснами не было бы и на одну пятую. Рябина и сюда пробралась. Презорство! Зато и для желудка облегчительна… И богородицыны слезки!
— То есть как тебе сказать?…
Я по душе ничего не желаю, кроме того, чтобы вот ты не споткнулась. Ах, да ведь нельзя же так прыгать! — прервал он свой разговор упреком за то, что она сделала слишком быстрое движение, переступая через лежавший на тропинке сук. — Но когда я рассуждаю о себе и сравниваю себя с другими, особенно с братом, я чувствую, что я плох.
Несчастливцев. Нет. Плохо здоровье, плохи силы, враг не грозит. Но, если… а!..
мне по душе кровавые потехи! Служить в мирное время для чинов, для почестей!.. Я не честолюбив.
— Спасибо, Глеб Савиныч, на добром слове твоем, — ласково возразил дедушка Кондратий. — Говоришь ты со
мною по душе: точно, в речах твоих нет помышления, окромя мне добра желаешь; потому и я должон по душе говорить: худ буду я человек, коли тебя послушаю; право так: неправильно поступлю, согрешу против совести!..
Неточные совпадения
— Вам, старички-братики, и книги в руки! — либерально прибавил он, — какое количество
по душе назначите,
я наперед согласен! Потому теперь у нас время такое: всякому свое, лишь бы поронцы были!
— Смотрел
я однажды у пруда на лягушек, — говорил он, — и был смущен диаволом. И начал себя бездельным обычаем спрашивать, точно ли один человек обладает
душою, и нет ли таковой у гадов земных! И, взяв лягушку, исследовал. И
по исследовании нашел: точно;
душа есть и у лягушки, токмо малая видом и не бессмертная.
— Не могу сказать, чтоб
я был вполне доволен им, — поднимая брови и открывая глаза, сказал Алексей Александрович. — И Ситников не доволен им. (Ситников был педагог, которому было поручено светское воспитание Сережи.) Как
я говорил вам, есть в нем какая-то холодность к тем самым главным вопросам, которые должны трогать
душу всякого человека и всякого ребенка, — начал излагать свои мысли Алексей Александрович,
по единственному, кроме службы, интересовавшему его вопросу — воспитанию сына.
А смысл моих побуждений во
мне так ясен, что
я постоянно живу
по нем, и
я удивился и обрадовался, когда мужик
мне высказал его: жить для Бога, для
души».
— Как
я рада, что вы приехали, — сказала Бетси. —
Я устала и только что хотела выпить чашку чаю, пока они приедут. А вы бы пошли, — обратилась она к Тушкевичу, — с Машей попробовали бы крокет-гроунд там, где подстригли. Мы с вами успеем
по душе поговорить за чаем, we’ll have а cosy chat, [приятно поболтаем,] не правда ли? — обратилась она к Анне с улыбкой, пожимая ее руку, державшую зонтик.