Неточные совпадения
Прохор вышел. Иван Захарыч снял дорожную куртку и повесил ее
в шкап. Он был франтоват и чистоплотен.
Кабинет по отделке совсем не походил на другие комнаты дома: ковер,
дорогие обои, огромный письменный стол, триповая мебель, хорошие гравюры
в черных нарядных рамках. На одной стене висело несколько ружей и кинжалов, с лисьей шкурой посредине.
В глубине алькова стояла кровать — бронзовая, с голубым атласным одеялом.
«Показывает старомодный московский демократизм», — отметил Самгин, наблюдая из-под очков за публикой, — кое-кто посматривал на Лютова иронически. Однако Самгин чувствовал, что Лютов искренно рад видеть его. В коридоре,
по дороге в кабинет, Самгин осведомился: где Алина?
Неточные совпадения
Наконец девушка решилась объясниться с отцом. Она надела простенькое коричневое платье и пошла
в кабинет к отцу.
По дороге ее встретила Верочка. Надежда Васильевна молча поцеловала сестру и прошла на половину отца; у нее захватило дыхание, когда она взялась за ручку двери.
— Извините, я оставлю вас на одну минуту, — проговорил он и сейчас же исчез из
кабинета;
в полуотворенную дверь донеслось только, как он быстро скатился вниз
по лестнице и обругал
по дороге дремавшего Пальку.
Летнее утро; девятый час
в начале. Федор Васильич
в синем шелковом халате появляется из общей спальни и через целую анфиладу комнат проходит
в кабинет. Лицо у него покрыто маслянистым глянцем; глаза влажны, слипаются;
в углах губ запеклась слюна. Он останавливается
по дороге перед каждым зеркалом и припоминает, что вчера с вечера у него чесался нос.
Gnadige Frau, а также и Сверстов, это заметили и, предчувствуя, что тут что-то такое скрывается,
по окончании обеда, переглянувшись друг с другом, ушли к себе наверх под тем предлогом, что Сверстову надобно было собираться
в дорогу, а gnadige Frau, конечно,
в этом случае должна была помогать ему. Егор Егорыч пошел,
по обыкновению,
в свой
кабинет, а Сусанна Николаевна пошла тоже за ним.
Анна Юрьевна довольно долго шла из кареты до
кабинета. Она была на этот раз, как и следует молодой,
в дорогом голубом платье,
в очень моложавой шляпе и
в туго-туго обтягивающих ее пухлые руки перчатках; выражение лица у ней, впрочем, было далеко не веселое.
По обыкновению тяжело дыша и тотчас же усаживаясь
в кресло, она начала: